Подул пронизывающий северный ветер. Снег валил не переставая, и наметал высокие, по колено сугробы. Измученные животные дохли одно за другим. На четвертый день голод и усталость скосили немало солдат. В слепящей белизне уцелевшее войско едва волочило обмороженные ноги.
К вечеру пятого дня Хирисоф заметил скопление армянских деревень. Деревни разделили по жребию — часть досталась арьергарду Ксенофонта, который больше прочих страдал от атак разгромленной конницы неприятеля. Заметив враждебность населения, Поликрат-афинянин испросил у Ксенофонта позволения послать вперед отряд пель-тастов. Ксенофонт дал добро, но посоветовал дождаться утра. Несмотря на тяготы путешествия, Алек полностью окреп и, сгорая от нетерпения, решил предоставить Пасию возможность нанести смертельный удар. Поэтому он вызвался сопровождать Поликрата. Ксенофонт согласился. Разумеется, Пасий не замедлил напроситься следом. Поколебавшись, Ксенофонт нехотя кивнул.
Выступали в предрассветных сумерках. Не теряя ни минуты, Пасий присоединился к товарищу.
— Александр, случалось ли тебе бывать в Аркадии?
— Нет.
— Побывай непременно. Дивный край. Зелень тамошних полей красотой сравнима лишь с зеленью оливковых рощ, а синеву моря затмит разве что небо.
Тоска в голосе аркадца звучала искренне, но Алек не поддался. Тем временем, отряд подступил к деревне. Дома скрывались глубоко под землей — ориентировались на талый снег там, где его растопил жар очагов. Вскоре из похожих на колодца дверей выскочили вооруженные дубинками и копьями армены.
Пельтасты ринулись в бой, завязалась рукопашная. Не спуская с Пасия глаз, Алек схватился с воином, размахивавшим булавой. Он приготовился прыгать, чтобы материализоваться за спиной врага, но подоспевший Пасий принял удар на себя. Под тяжестью дубины аркадец рухнул на колени, удерживающие щит ремни лопнули. Армен снова занес булаву. Алек мгновенно трансгрессировал и, очутившись позади противника, совершил обратный прыжок. После чего с легкостью отобрал булаву и треснул ею соперника по макушке. Тот свалился как подкошенный. Через пару минут все было кончено, те, кто еще держался на ногах, срочно ретировались, растворившись в утренней мгле.
Достигни булава цели, она бы расплющила спрятанный в шлеме магнитофон. Тогда и Пасию, и древнезрелищу настал бы конец.
Опираясь на товарища, аркадец поднялся и первым нарушил молчание.
— Сам Зевс может позавидовать твоей быстроте, Александр. Отыне я обязан тебе жизнью.
— Не больше, чем я тебе, — вздохнул Алек.
Поистине, иных доказательств невиновности Пасия не требовалось.