При первых звуках пилы Уэсли снова завел мотор, не давая канату просесть. Потом дернул ручной тормоз, выбрался из кабины и встал на подножку, косясь на Анжелику, но та была всецело поглощена деревом. Подавленный Уэс отвернулся. Утренний ветерок подхватил легкий треск — предвестник скорого падения. Уэсли забрался в кабину, отжал тормоз и снова натянул канат.
КРАК!
«Ну вот и все, — пронеслось в голове. — Прощай, дерево Спящей Красавицы…»
Внезапно грузовик рванул вперед. В панике Уэсли включил зажигание, поднял ручник и выскочил из кабины. Поздно. С куском каната на шее дерево стремительно падало, и уже никто и ничто не могло этому помешать.
Ему всегда чудилось, что падающие деревья кланяются, словно прощаясь с солнцем, ветром и дождем. Поклонился и клен — в свой звездный час он отдавал должное человеку, норовя упасть в нужном направлении. Но что это…
Клен точно ожил. Отделившись от пня, он дернулся, развернулся…
И пошел?..
Разинув рот, Уэсли наблюдал, как дерево шагнуло в сторону, разнесло вдребезги надпись «БАКАЛЕЯ ДОМИНИКА ДЕЛЬПОПОЛО» и торжественно рухнуло на мостовую.
Дзынь! Болтавшийся на проводах осколок, последний оплот бессмертия синьора Дельпополо, разбился об асфальт. Уэсли нехотя поднял глаза. На Херба было больно смотреть — бригадир обмяк, руки безвольными плетьми повисли вдоль тела. У Харриса отвисла челюсть с налипшей к губе жвачкой. Зато синьора Дельпополо буквально лучилась счастьем, Анжелика улыбалась сквозь слезы. Синьор Дельпополо единственный обрел дар речи и громогласно объявил:
— Ничего страшного, в жизни всякое бывает. А теперь прошу к столу. Доминик Дельпополо угощает, — пригласил он, философски пожимая плечами.
Слишком философски, подумалось Уэсу…
От обилия народу в просторной гостиной сразу стало тесно. Синьор Дельпополо разлил по бокалам лучшее вино из большого кувшина.
— Выпьем, друзья. За прекрасную физическую форму Доминика Дельпополо! — Внезапно он сгреб жену в охапку и поцеловал. — И за мою Маргариту!
Уэсли уставился на хозяина. Из глубин подсознания вдруг сами собой вспыли слова: «В Сицилии я раз подниматься наверх и рубить сук, поэтому знать».
Подошел Дельпополо с кувшином. Уэсли протянул стакан. В следующий миг их взгляды встретились.
— У вас опилки в волосах, — шепнул Уэс.
С лица итальянца сбежали все краски. Он наклонился, понизил голос:
— Пожалуйста, не выдавайте меня. Я не потребую ни пенни страховки. Сам оплачу новую вывеску и куплю вам новый канат. Только не говорите им.
— Хорошо, не выдам. А Хербу скажу, что канат задело пилой.
От этих слов синьор Дельпополо разительно переменился, на губах вновь засияла улыбка.