Биллингс отважился подлететь к конструкции вплотную. Сияние било из горизонтального паза не широким лучом, а озером разливалось по сторонам, омывая все вокруг.
Чуть ниже паза зияло единственное окно. Внутри горел едва различимый, тусклый свет. В целом башня напоминала маяк, за одним исключением: ровное мерцание стен наводило мысль о металле. Похоже, Дуньязада права, башня и впрямь сложена из меди.
Биллингс представил, как из огромного поднебесного ковша расплавленный металл заливают в исполинскую конусообразную форму. Впрочем, башню могли отлить и по частям. Хотя смотрелась она цельной, но ведь в полумраке многого не разглядишь.
— Убедился? — подала голос дочь визиря. — Это Медный город.
— Медная здесь только башня.
— От нее и название. А в башне обитает джинн.
— Откуда знаешь?
Они миновали стену, и Дуньязада кивнула на неосвещенные здания и пустынные улочки, простиравшиеся по дну озера света.
— По-твоему, они живут там?
Похожие на коробки домишки тянулись ровными, неотличимыми друг от друга рядами. Крепостная стена была сложена из гранита. Очевидно, из него строили и дома, хотя наверняка не скажешь — слишком темно. Однако на обитель джиннов «коробки» явно не тянули.
— По-моему, нет, — признал свое поражение Биллингс.
— Билл, я думаю, это темница, — озвучила Дуньязада мысль, терзавшую его с самого обеда.
Тогда почему темницу озаряет не прожектор, а какой-то странный синий свет?
Тобоган парил над кварталами, стараясь не угодить в озеро иллюминации. Город оказался небольшим, а по меркам двадцать первого столетия — и подавно. В центре помещалась большая площадь с чем-то вроде колодца посередине. Прочие постройки угнетали мрачным однообразием. У гранитной стены теснились здания, похожие на склады. Рядом стояли пресловутые телеги. В город вели единственные ворота, широкие и сводчатые, с едва различимой во мраке решеткой.
Биллингс напрасно кружил по улицам — город словно вымер, нигде не было ни души.
— Наверное, они боятся покидать свои жилища по ночам, — предположила Дуньязада. — Как хорошо, что мы с тобой на волшебном ковре.
Биллингс вдруг понял — она больше не сердится. Обычно девушки дулись на него целыми днями, а то и неделями. Конечно, Дунни еще дитя, но суть от этого не меняется. Теперь она нравилась ему еще сильнее.
Поскольку город не проливал свет на будущее Земли, Биллингс решил продолжить изыскания и направил тобоган в расщелину на окраине долины. За ней простиралась бескрайняя равнина; Биллингс исследовал ее вдоль и поперек в поисках признаков жизни.
Непонятно, откуда взялась равнина, однако ее присутствие удручало не так сильно, как горы, выросшие спустя много веков после правления Султана, верного слушателя сказок Шехеразады. При взгляде на них Биллингс остро ощущал, сколько времени минуло с тех пор, и от одной мысли об этом бросало в дрожь. До последней минуты он тешил себя надеждой, что сумеет вернуться, пролетев через Занавес, и только сейчас осознал, как глубоко заблуждался.