— Помнится, кое-кто собирался нагрузить ковер под завязку.
— Собирался — слитками, но ты запретил их брать. Впрочем, обладателю лампы эстетики большие богатства не нужны. А главное, я увожу с собой нечто куда более ценное.
— В карманы ты запихивала только побрякушки.
— Сокровище, о котором я толкую, в голове. Это история наших приключений, и я поведаю ее Шехеразаде при первой же встрече. Представь, сколько сказок она сумеет
сочинить для султана! У нее уже припасено немало историй про джиннов и даже одна про гуль. Подумай только, как расширятся ее горизонты! Какое замечательное предание она сложит о пещере сокровищ, сорока разбойниках и Али-Бабе!
— Разбойников было четырнадцать, — поправил Биллингс.
— Нет, не четырнадцать. Больше!
Биллингс решил не спорить. Понятно теперь, откуда Шехеразада позаимствовала сюжет для «Али-Бабы и сорока разбойников». А лампа эстетики с заключенным в ней Дахишем легла в основу «Аладдина и волшебной лампы».
— И часто ты помогаешь сестре сочинять?
— Как придется.
— Весело, наверное.
— Временами очень. Однако моя основная задача — следить, чтобы Шехеразада не пренебрегала фактами, если история основана на реальных событиях.
Биллингс разинул рот.
Али-Баба наконец выпрямился.
— Эмир Билл, я закончил.
— Уверен? А то на волшебном ковре есть еще шесть кул-лехов, — съехидничал Биллингс.
— Нет, довольно. Жадничать тоже ни к чему.
— Отлично, тогда поехали.
Дуньязада погасила светильники, вдвоем с Биллингсом они помогли погрузить кувшины в сани. Снаружи занимался рассвет, тьма рассеивалась. Когда Дунни и Али уселись, Биллингс задул последнюю лампаду и поднялся на борт. Тобоган взмыл в сереющее небо и, обогнув гору, устремился на запад.
Птицы рухх либо спали, либо не торопились выбраться из гнезда — по крайней мере, поблизости их не наблюдалось. Внизу мелькали бесконечные вершины и холмы с островками зелени. Биллингс без труда отыскал брешь, но осознал это лишь тогда, когда испещренная оазисами пустыня сменилась голой равниной со смутными очертаниями гор.
Впереди замаячили руины.
— Я знаю, где мы! — воскликнул Али-Баба. — Это мертвый город Бадор. Дом моего отца прямо за холмами.
— Прежде, чем отправиться в твой дворец, Билл, давай отвезем Али домой, — попросила Дуньязада.
Она по-прежнему хочет к нему во «дворец» или просто боится сказать, что полюбила другого? Впрочем, какое ему дело, ведь никакого дворца нет. Однако на душе было тоскливо. Может, виной всему усталость, из-за нее в голову лезут всякие глупости.
— Али, показывай дорогу.
Хотя Али-Баба сказочно разбогател, ферма его отца никогда не знала достатка. К тесному домику, сложенному из глиняных кирпичей, примыкали две глиняные постройки, одна из которых служила конюшней. Зато домашней птицы во дворе было в избытке, рядом на лугу паслись козы.