Брат как-то заметил его любопытный взгляд. «Расти, братка, все у тебя тоже будет – и любовь, и баловство веселое, взрослей скорей», – сказал.
Вот он и мечтал поскорей вырасти, и вырос. Только на любовь у него времени уже не оказалось. Брата убили в пьяной драке. Поспорил на гульбище он с односельчанином, Якубом, местным плотником, ляхом, что выпьет с ним литр горилки и пройдет вприсядку два круга. Выпил, пошел по кругу, и уже на второй круг выходить начал, как кто-то из друзей Якуба подставил ему ногу; споткнувшись, брат упал и проиграл спор, но его друзья видели, что это было нечестно, и вступились, завязался спор. Кто-то кого-то первый ударил, и понеслось. А когда драка унялась, Грицко лежал посреди поляны неподвижно, и горлом у него шла кровь.
«Ляхи Грицко убили!» – кричала Оксанка, пытаясь поднять безжизненное тело своего любимого. Это навсегда засело в памяти Туза. С тех давних пор возненавидел он ляхов, так называли поляков на его родине. Отец его, Астап Михайлович, выпивши, выходил на улицу в селе, брал его на руки и показывал на дома, где поляки жили:
«Смотри, сынку, там враги наши исконные, ляхи, живут».
Слушал он отца, сжимал кулаки и шипел от закипающей ненависти.
«Так, сынок, так», – хвалил его отец.
Когда он вырос, быстро нашел дорожку в ОУН, где ненависть к полякам была основой национальной идеологии и борьбы…
По небосводу прокатилась падающая звезда. Туз лихорадочно задумал – вернуться на родину, но не понял, успел или звезда раньше погасла.
На востоке появились первые зарницы. Туз поднялся: надо разбудить Клеща, пусть подежурит. Он подкинул в костер и уже встал, чтобы толкнуть спящего, как вдруг замер. Он услышал какой-то шум. Он услышал голоса людей, и самое плохое – он услышал лай собак. От одного этого озноб прошел по его коже, он мгновенно взмок. Подскочив к Шраму и Клещу, стал их тормошить.
– Просыпайтесь, облава, там солдаты с собаками, уходить надо, уходить быстрее… – шептал он.
– Как облава, где? – срывая с шестов одежду, спрашивал шепотом Клещ.
В это время они все хорошо услышали, не так уж и далеко, лай собаки.
– Быстрее, уходим, – скомандовал Шрам, натягивая сапоги.
Похватав наспех вещи и оружие, они ломанулись к ручью.
– По воде, по воде бежим, чтоб собаки след не взяли! – крикнул Шрам, и они кинулись бежать по ручью. Задыхаясь и падая, мокрые и уставшие до изнеможения, где-то через час они упали на берегу ручья.
– Туз, ты чё, вообще, слышал-то?
– Собак слышал, людей слышал, вроде как кто-то команду подал в цепь разворачиваться и что-то еще, я не расслышал.