…Поэтому если мы будем говорить, что он занимается искусством, творящим лишь призрачное, то, придравшись к этому словоупотреблению, он легко обернет наши слова в противоположную сторону, спросив нас, что же мы вообще подразумеваем под отображением, называя его самого творцом отображений? Поэтому, Теэтет, надо смотреть, что ответить дерзкому на этот вопрос.
>Теэтет. Ясно, что мы укажем на отображения в воде и зеркале, затем еще на картины и статуи и на все остальное в этом же роде.
…Чужеземец. Когда ты дашь ему такой вот ответ, указывая на изображения в зеркалах и на изваяния, он посмеется над твоими объяснениями, так как ты станешь беседовать с ним как со зрячим, а он притворится, будто не знает ни зеркал, ни воды, ни вообще ничего зримого, и спросит тебя только о том, что следует из объяснений.
…Надо сказать, что обще всем этим вещам, которые ты считаешь правильным обозначить одним названием, хотя назвал их много, и именуешь их все отображением, как будто они есть нечто одно. Итак, говори и защищайся, ни в чем не уступая этому мужу.
>Теэтет. Так что же, чужеземец, можем мы сказать об отображении, кроме того, что оно есть подобие истинного, такого же рода иное?
>Чужеземец. Считаешь ли ты такого же рода иное истинным, или к чему ты относишь «такого же рода»?
>Теэтет. Вовсе не истинным, но лишь ему подобным.
>Чужеземец. Не правда ли, истинным ты называешь подлинное бытие?
>Теэтет. Так.
>Чужеземец. Что же? Неистинное не противоположно ли истинному?
>Теэтет. Как же иначе?
>Чужеземец. Следовательно, ты подобное не относишь к подлинному бытию, если только называешь его неистинным.
>Теэтет. Но ведь вообще-то оно существует.
>Чужеземец. Однако не истинно, говоришь ты.
>Теэтет. Конечно нет, оно действительно есть только образ.
…Кажется, небытие с бытием образовали подобного рода сплетение, очень причудливое.
>Чужеземец. Как же не причудливое? Видишь, из-за этого сплетения многоголовый[42] софист принудил нас против воли согласиться, что небытие каким-то образом существует. [Т. 2. Софист. 238 а – 240 с. С. 303–306]
Защищаясь, нам необходимо будет подвергнуть испытанию учение нашего отца Парменида и всеми силами доказать, что небытие в каком-либо отношении существует и, напротив, бытие каким-то образом не существует. [Т. 2. Софист. 241 d. С. 308]
Каждый из них, представляется мне, рассказывает нам какую-то сказку, будто детям: один, что существующее – тройственно и его части то враждуют друг с другом, то становятся дружными, вступают в браки, рождают детей и питают потомков; другой, называя существующее двойственным – влажным и сухим или теплым и холодным, – заставляет жить то и другое вместе и сочетаться браком. Наше элейское племя, начиная с Ксенофана