Павла всегда поражала подобная непосредственность. Надо же сначала думать, а потом говорить. Ладно, он — врач, нервы у него крепкие и в нынешней ситуации нет ничего ужасного, но ведь другой человек от таких слов может и в мрачную депрессию впасть… Дура набитая! Впрочем, умным на такой работе делать нечего, умные владеют гостиницами или, на худой конец, руководят ими.
— Я согласен, — ответил Павел, понимавший, что прохождения камня в мочевой пузырь удобнее дожидаться в стационаре, чем бесконечно дергать «скорую» в гостиничный номер.
Да и не получится долго дергать. При повторном вызове обезболят до состояния, в котором на возражения нет сил, и госпитализируют. Нет, лучше уж сейчас.
Бригаде Павел о себе не рассказывал, а врач с фельдшером не опознали в нем известную персону, видимо они совершенно не интересовались нетрадиционной медициной. Но врачу приемного отделения областной клинической больницы Павел сообщил о том, кто он такой и попросил положить его в отдельную палату. Тот сначала уважительно округлил глаза при слове «академик» и поинтересовался специальностью. Когда Павел ответил, что занимается нетрадиционными методами лечения, уважение во взгляде собеседника сразу же исчезло.
— Я вас отблагодарю, коллега, — пообещал Павел. — За этим дело не станет. Если у вас в урологическом отделении нет свободных палат, то оставьте меня в приемном. У вас же есть палаты для пациентов с неясным диагнозом и изолятор…
— Есть то они есть, да не про вашу честь, — проворчал себе под нос коллега и отправил Павла в урологию, в шестикоечную палату.
Собственно, пациенту Неунывайко было все равно где лежать — в отдельной палате или даже в восьмикоечной. Когда застрявший камень ежесекундно напоминает о себе (действие препарата, сделанного «скориками» перед транспортировкой уже начало проходить), то везде лежится одинаково хреново. От соседей по палате даже польза есть — в случае чего можно попросить вызвать врача или медсестру. А вот академику Неунывайко совершенно не хотелось «светиться» в урологическом отделении. Особенно с учетом того, что он был автором методики эффективного растворения почечных камней при помощи соды, которую следовало разводить в теплой воде и принимать утром и вечером. Сода не только растворяла камни, но и предотвращала их образование… Чушь, конечно, но очень выгодная, особенно если продавать в своей клинике уникальную экологически чистую и позитивно заряженную соду из кенийского озера Магади (на самом деле сода добывалась в Башкирии и была совершенно обычной пищевой содой, но об этом кроме Павла, Ларисы и узкого круга причастных лиц, никто не знал). У любого здравомыслящего адепта нетрадиционной медицины мог возникнуть совершенно закономерный вопрос — почему академик Неунывайко не пьет свою замечательную африканскую соду? Не может позволить себе такие траты? Или тут что-то другое?