Ленка жива. Это главное. Она обязательно поправится! Максим Викторович позвонил вчера уже около двух ночи и сказал, что опасности для жизни нет. Проскурина, услышав о произошедшем, сама осталась дежурить, заставила Полину лечь, и она моментально провалилась в свой глубокий тревожный сон.
Чайник уютно зашуршал. Полина достала из холодильника йогурты, сыр, колбасу и приготовила бутерброды.
В отделении было еще совсем тихо.
— Валентина Игоревна! — шепотом позвала она начальницу, которая сидела на посту, просматривая какие-то бумаги.
— О, проснулась, Полюшка! Привет!
— Идите завтракать. У нас еще пятнадцать минут есть. У меня уже все готово.
— А я не хотела тебя будить, — сказала Проскурина, заходя в сестринскую. Она сладко зевнула и потянулась.
— Ну, как ночь прошла, Валентина Игоревна?
— Как сказать? В целом — спокойно, только часа в четыре мальчишку привезли. Семья в аварию попала. Родители испугом отделались, а у него, бедолаги, оскольчатый перелом плеча и сотрясение. Прооперировали срочно и — к нам в отделение. Он пока спит, наркоз еще не отошел. А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо! — фальшивым басом пропела она, присаживаясь к столу и на ходу откусывая изрядный кусок от бутерброда с сыром.
— А ты как? Поспала немного?
— Поспала, — улыбнулась Полина. — Спасибо вам большое, не знаю, что бы я без вас делала!
— Ой, не надо мне твоих благодарностей! — отмахнулась Проскурина. — Это ведь ты у нас — палочка-выручалочка. Всегда за всех отдуваешься. Кофейку мне плесни! И не жидкого, как вы пьете, а нормального, чтобы хоть немного проснуться и взбодриться.
Проскурина всегда пила очень крепкий и сладкий кофе. «И как у вас давление не зашкаливает после такого?» — искренне удивлялась Полина, на что начальница с достоинством отвечала, что ее давление совершенно не зависит от такой ерунды, как кофе, а вот его отсутствие вполне может сказаться на ее настроении, что гораздо опаснее. Полина щедро насыпала в большую чашку Проскуриной две с горкой ложки кофе.
— Сахару сколько?
— Четыре, как обычно. Ты что собираешься делать-то, Колобова?
Полина неопределенно покачала головой.
— Не знаю. Сегодня здесь останусь, а дальше — посмотрим.
— Слушай, а может у тебя пропало чего? Может, это грабители?
Полина только отмахнулась:
— Да какие грабители, Валентина Игоревна, господь с вами! Чего у меня брать-то?
— М-да! — протянула Проскурина и старательно подула в чашку. — А полиция что говорит?
— Пока ничего. Сказали, будут разбираться.
— Разбираться они будут! — фыркнула начальница. — Ну-ну!