— Алло! — услышал он ее голос.
— Добрый день, Полина Тимофеевна! Королев беспокоит.
— Здравствуйте, Максим Викторович. Что-нибудь еще случилось? — обеспокоенно спросила она.
— Нет, пока новостей не появилось. У меня к вам вопрос. Кто такая… — он взглянул на бумажку, куда записал имя, — Сабурова Ольга Львовна?
— А, Ольга! — в голосе ее послышалось облегчение. — Это моя подруга.
— А почему вы не назвали ее, когда писали для меня список?
Полина растерялась:
— Ну, просто Оля только-только вернулась в Москву. Последние годы она жила в Америке, и я подумала, что в этом нет необходимости.
Макс попытался скрыть раздражение и сказал, как можно спокойнее:
— Полина Тимофеевна, давайте договоримся на будущее, что важно и что не важно, буду решать я. А сейчас я бы очень хотел, чтобы вы мне дали телефон и адрес этой вашей Сабуровой.
— Хорошо, — покорно согласилась Полина и продиктовала Максу данные Ольги.
— Надеюсь, теперь вы никого не забыли?
Последовала небольшая пауза.
— Теперь точно всех назвала, — наконец ответила Колобова виноватым голосом.
— Спасибо, — Макс нажал на «отбой» и в этот момент дверь палаты открылась.
— Заходите, товарищ майор! Мы закончили. Чего и вам желаю.
— Не понял?
— А что тут непонятного-то? Закругляйтесь, Максим Викторович. Моей прекрасной и очаровательной пациентке отдохнуть надо, а еще лучше — поспать. Давно известно, — он наставительно воздел палец к небу, — сон — лучшее лекарство! И Елена Сергеевна, как врач, меня должна понять и поддержать, не так ли?
— Хорошо, — согласился Королев, зная заранее, что спорить бесполезно.
— Олег Валентинович, голубчик, ну еще пять минут, пожалуйста! — попросила Елена, и Макс с удивлением заметил, что в ее голосе стали слышны какие-то новые, не характерные для нее нотки.
— Ладно, но только пять минут. Время пошло, а с ним и я. Разрешите откланяться, молодые люди! — и он церемонно поклонился Елене и так же крепко, как и вначале, пожал руку Максу.
— Лена, что случилось? Вам плохо? — испугался Королев, как только доктор вышел в коридор. Настолько неожиданной была для него та странная интонация, с которой она просила Капустина об этих пяти минутах. Он первый раз назвал ее просто по имени, но она даже не обратила на это внимания.
— Нет, дело не в этом, — нетерпеливо отмахнулась она. — Просто у меня к вам будет большая просьба. Даже две. Первое: не оставляйте Польку. Не знаю, во что она вляпалась, но вы же видите, что все это меньше всего напоминает шутку. Я за нее очень переживаю, понимаете? У нее на всем белом свете нет никого, кроме меня.