Я встала, чтобы уйти, но Ларс потянул меня за руку, заставляя сесть обратно. Он придерживал кисть и гладил ладонь большим пальцем. Эта ласка успокаивала, несмотря на то, что сейчас мне хотелось плакать.
— Милли, ты сама виновата, — сказал он. — Ты так наивно веришь всему, что я говорю…
Я уставилась на Ларса. Точно! Он разыграл меня! В глазах искрится смех, губы растянуты в полуулыбке. Это смешно? Правда, смешно?!
— А то, что ты делаешь, враньем не называется? — поинтересовалась я. — Это мерзко!
— Я узнаю тебя. Видишь, я не спрашивал, ты не рассказывала, но мы выяснили кое-что важное. Верно?
— Это нечестно! Мы в неравных условиях.
— Ты можешь делать то же самое.
— Нет! Не могу! И ты прекрасно это понимаешь.
— Почему?
— Потому что я не такая, как ты.
Я вырвалась и отодвинулась на другой конец дивана, сложив руки на коленях.
— Ладно, ты права, — сдался Ларс. — Ты так не умеешь, и это мерзко. Я не люблю насилие, Милли, даже сильнее, чем вранье. Я никогда не ударю тебя. А насчет мерзкого характера ты давно предупреждена.
— Пожалуйста, не делай так больше, — попросила я. — Лучше спроси. Я могу…
— Ларс! Ты ох… — Дэн, ворвавшись в комнату, набросился на брата, но осекся, как только заметил меня. — Ты с ума сошел? Там дева с томными очами, а ты тут! Милли, прости.
— Да пошла она… — скривился Ларс. — Скажи ей, что я уже выбрал невесту.
— Вот иди и сам ей это скажи.
— Ты прав. Лучше я сам. Милли, пойдем, провожу тебя. Дэн, скоро буду.
— Мы опять не договорили… — произнесла я грустно, когда Дэн ушел.
— Встретимся после бала? — предложил Ларс.
— Пришли за мной, как освободишься, хорошо?
— Я хочу, чтобы ты появилась на балу.
— Ларс, я еще после вчерашнего в себя толком не пришла…
— Пожалуйста.
— Ну… хорошо, — согласилась я.
— И надень самое красивое платье.
— Зачем?
— Милли, пожалуйста.
— Ладно.
Ларс что-то задумал. Или просто не хочет, чтобы я кисла в своей комнате?
— И ожерелье, что подарил тебе отец.
— Нет. И не проси! Я не могу его носить. Я хочу отдать его Оляне, но не знаю как, чтобы никого не оскорбить. Может, ты поможешь?
— Да, малышка, я попробую, — рассмеялся Ларс.
— Я же просила!
Я бросилась из комнаты, но он нагнал меня у двери и развернул к себе, заключив в объятия.
— Нарушил сразу два обещания, да?
И точно, сразу два: назвал меня малышкой и проверял, насколько я послушна. Ларс неисправим!
— Да. Отпусти меня, — попросила я. — Тебя вообще ждут.
— Подождут.
Он наклонился и поцеловал меня, снова нежно и бережно, едва касаясь губ.
— Я исправлюсь, Милли, — пообещал он тихо.