Отчего-то мысль о том, что кто-то желает моей смерти, не слишком угнетала. Наверняка, из-за лекарств или магических заклинаний, потому что умом я понимала, случилось страшное, и мне с этим как-то нужно жить дальше. А вот ощущения, эмоции словно расплывались, смазывались — ни слез, ни страха, ни тревоги. Только любопытство — что произошло, пока я валялась без чувств, и как будут искать преступницу.
Я прекрасно помнила всех, кто был со мной на стене: Магда и Иридис, Элен и Лаура, Тони и Сара, Берта и Хельга. Претендентка и ее пара. А вот голоса слились в хор, и я не знала точно, кто стоял позади меня. Кто мог толкнуть? Да любая из них. Зачем? Это понятно. Никаких личных мотивов ни у кого быть не может, значит, просто убирали конкурентку.
Засыпая, я размышляла, что испытал Ларс, когда узнал о несчастном случае — облегчение или вину? Потом победило воспитание, но в тот самый, первый момент? И отчего меня это волновало…
Леди Кэтрин с интересом рассматривала стопку коробок с конфетами.
— Все отметились? — спросила она, поворачиваясь ко мне.
— Не знаю, — честно ответила я. — Не считала. И я не помню всех по именам.
— А те, кто был с тобой… там?
— Да.
Ко мне никого не пускали, но девушки передавали подарки — коробки конфет с пожеланиями скорейшего выздоровления. Я не ела конфеты, опасалась, что в какой-нибудь из коробок яд, и Крис с Нелли вполне разделяли мои опасения. Впрочем, и леди Кэтрин тоже.
Я сидела в кровати, опершись спиной на подушки. Нелли с Крисом ушли на бал. Мне удалось убедить сестру, что два-три часа я спокойно обойдусь без ее помощи. Лаки гораздо охотнее согласилась прогуляться с Карли, она-то знала, что я прекрасно себя чувствую. Слабость объяснима, а все остальное в полном порядке. Леди Кэтрин отправила Мари с каким-то поручением и терпеливо ждала, когда я сообщу ей о своем «деле». Я же надеялась узнать, как ищут преступницу.
— Леди Кэтрин, я не собиралась лезть на стену.
Она промолчала, обжигая меня взглядом в своей привычной манере.
— И на край становиться не собиралась.
Все та же тишина.
— А потом меня толкнули. Это правда, мне не показалось.
— Я верю, Милли. — Она вдруг подошла и наклонилась надо мной — погладила по волосам. Ее руки пахли миндалем и чуточку апельсиновой цедрой. — Ох, Милли, Милли…
Я не поверила, когда ее губы коснулись моей щеки. Так могла поцеловать мать или какой-то очень близкий и родной человек. Но леди Кэтрин… Да, она не была злой, это я уже поняла. И все же она меня недолюбливала. Просто пожалела?