— А разве нельзя было вытащить запал?
— Думаю, можно, но здесь дело в другом. Задача Лациса — охрана Владимира Ильича, а не ловля заговорщиков. Впрочем, проще позвонить самому Лацису.
Кедров кивнул незнакомцу, тот сразу же вышел.
— Это мой заместитель, — сообщил Кедров, но фамилию зама отчего-то называть не стал. — В нашем отделе он станет заниматься внутренней контрразведкой.
— Отдел внутренних расследований?
— Что-то похожее, — кивнул начальник. — Но отдела у нас еще нет, будет ли, это уже не мне решать, а тем, кто выше.
Заместитель вернулся минут через пять и сообщил:
— Лацис просил еще раз поблагодарить товарища Аксенова за предотвращение покушения на товарища Ленина. Он выйдет с официальным ходатайством на товарища Дзержинского о награждении Аксенова. Сотрудник, не проверивший туалет, строго наказан — предупрежден о неполном служебном соответствии.
— Что означает, он может быть расстрелян за малейшее нарушение приказа или дисциплины, — пояснил Кедров.
— Сурово, — покачал я головой. Подумав еще немного, вздохнул: — А товарищ Лацис совершенно прав. На первом месте стоит жизнь товарища Ленина, а все остальное — на втором. И меня не награждать нужно, а расстреливать. Получается, моя идея могла представлять угрозу для товарища Ленина!
Вслух я не стал говорить о том, что реально это означало использовать вождя мирового пролетариата в роли «живца»! Где гарантия, что мы сумели бы «укараулить» злоумышленника, и он не пронес бы гранату в зал? Такие операции наспех не делаются, их нужно готовить тщательно.
— Товарищ Аксенов, вы действовали из лучших побуждений! — строго произнес заместитель начальника военного отдела ВЧК. — И гранату обнаружили именно вы, так что вам не за что себя винить.
— Кстати, а как вы догадались осмотреть женский туалет? — задал мне Кедров вопрос, который в мое время показался бы смешным. Какая разница, что за туалет, женский или мужской? Или время еще такое, что спецслужбы разводят какие-то китайские церемонии?
Я начал лихорадочно думать, как бы мне поубедительнее соврать, но смог лишь вспомнить классика американской литературы.
— Просто мне отчего-то вспомнился Эдгар По, — начал я фантазировать, но посмотрев на удивленные лица начальника и заместителя, пояснил: — Эдгар Аллан По классик американской литературы. Как у нас Пушкин. — Если честно, я не был уверен, что в тысяча девятьсот восемнадцатом году Эдгара По уже начали считать классиком, но отступать было некуда: — Есть у него три рассказа, где действует главный герой Огюст Дюпен, детектив, что-то вроде Шерлока Холмса, так вот, в рассказе «Неотправленное письмо» Дюпен рассуждает о мальчике, что постоянно выигрывал в «чет» и «нечет».