— То есть как это — на работу? Куда? — Пузырьков вскочил, сна как не бывало.
«Значит, не он», — почему-то огорчилась Качырий, принялась рассказывать.
— Странно, — сказал Пузырьков. — Похоже, это был… Но кто его просил лезть в чужие дела! Не обижайся, Катюш, но я не хочу, чтобы ты работала. Зачем это нужно? Что я, не в состоянии содержать жену? Детей у нас пока нет. Живи себе тихо, спокойно…
— Да не нужен мне этот покой! — вспылила Качырий, нервно прошлась по комнате. — Пойми, не могу я так! Не могу! Надоели мне все эти скатерти-дорожки! Душат они меня, понимаешь, душат!
— Ну а кричать-то зачем?
— Извини, — она присела рядом, заговорила спокойнее. — Я сама не понимала, отчего на меня нападает тоска. Теперь знаю: от безделья. Не отговаривай, Николай. Вспомни, как я не хотела уходить из суда. Разве нельзя было жить здесь и работать в городе.
— Хорошо, допустим, ты будешь работать. А кто нам приготовит обед? В столовую станем ходить? Лично мне эти столовские обеды и ужины во как приелись!
— Сама приготовлю, Мику. Встану пораньше и все.
Пузырьков задумался. Может, уступить?.. В самом деле, целый день одна… Секретарь-машинистка нужна позарез… Его жена — секретарь-машинистка?! Будет отвечать на звонки, бегать по кабинетам с бумажками?..
— И все-таки, Катюш, на работу я тебя не отпущу, — твердо сказал Пузырьков.
— Не отпустишь? Интересно, каким образом?
— А вот так, не отпущу, да и все! — то ли в шутку, то ли всерьез хохочет Пузырьков.
Смех мужа оскорбил Качырий. Что он, за человека её не считает?
— А если я не подчинюсь твоему высочайшему повелению? — спросила Качырий, чувствуя, как внутри у нее все напряглось.
— Никаких подчинении. Никакого высочайшего повеления, — Пузырьков подхватил жену на руки, как ребенка, стал носить но комнате. — Просто ты меня любишь и сделаешь по-моему. Ведь любишь? Любишь! Любишь! — говорил он, крепко целуя и не давая возможности сказать хоть слово.
Наконец, он поставил её на ноги.
— Знаешь что, давай сходим, погуляем!
— Вечером-то?
— Как будто мы с тобой не гуляли вечерами. Только о работе — ни-ни. Ведь мы все решили, да?
— Да.
Качырий украдкой вздохнула. Чувство неудовлетворенности осталось. К нему примешалось что-то вроде легкого разочарования, досады на себя и на мужа.
Почти весь май погода стояла ясная, по-летнему жаркая, с редкими грозовыми ливнями. В начале июня небо плотно заволокло тучами, пошли затяжные дожди.
Яровые быстро пошли в рост, набирали силу. Травы вымахали по пояс. Косить такую траву было одно удовольствие — плотная, но мягкая, сочная она легко валилась под косой, образуя сплошные зеленые завалы, зато ворошить и копнить — чистое наказание. С утра проглянет солнышко, думаешь, ну теперь-то распогодится, ан нет, к обеду, откуда ни возьмись, снова нагонит тучи, польет дождь.