, тоже было, моление. А потом бабы умом тронулись — всю рощу на дрова вырубили. До конца войны святой рощей печи топили, даже хворост подчистую вывезлп. На салазках. Такого кощунства бог не стерпел — на месте рощи поднялся густой подлесок. Так и его выкорчевали, рожь посеяли. Совсем озверели люди.
Ладно, такой грех и по другим деревням случался. Как говорят, новой жизни — новые обычаи. Пусть буду новые обычаи, коли бог допустил. А еще-то чего дурят? В небеса, говорят, какие-то спутники, ракеты посылают. Вокруг земли… э-э, разве только это? — вокруг солнца, говорят, крутят их, спутники да ракеты-то! Будто солнышко им игрушка какая. Кого обдурить думают? Ондри Япык такой байке поверит, как бы не так. Байка, она байка и есть, слушать забавно, а своими глазами не увидишь, руками не пощупаешь. А ему, Ондри Япыку, не только руками пощупать, на зуб попробовать надо, иначе он не поверит, шалишь! Пусть такого глупца в другом месте поищут. Человек, говорят, вокруг земли летал, фамилию его называют, портрет в газетах напечатали… Ондри Япык с ним не летал, что земля круглая — тоже не видал, сказать не может.
Э-э, про небеса пусть что хотят выдумывают, на земле-то за каким дьяволом столько мудрят? Каких только баек не порассказывают! А ведь земля — это тебе не небо, тут и глазами увидеть, и руками потрогать можно. Так нет же, чувашину-председателю да морскому керемету-мехапику какой-нибудь да «эксперименд» делать надо. Им что? Сегодня здесь, завтра — ищи ветра в поле. А ты с земли предков куда пойдешь? Ых, кияматы, испохабят землю, совсем испохабят! После их «эксперимендов» даже сорняк не вырастет. Голой станет земля. Голой! Кузьма тоже на их сторону стал, ровно околдовали его. Так-то сын Выльыпа, Кузьма, зря ничего не делает. Кто знает, кто знает… Раньше не делал, а теперь… долго ли обмануть человека? Выльып кугыза на второй день говорил: «Кузьма всю ночь маялся, даже во сне про лён вспоминал». Как не вспоминать, хоть бы дождь зарядил на целый день, все бы маленько смыло. Теперь уж поздно… Ай, что там говорить, был бы дождь, так все равно не помог, чай, и корни-то все пожгло!
Лежит Ондри Япык на полатях, с боку на бок ворочаемся, она — ми в одном глазу. Чем больше думает, тем больше горит душа, накипает злость. Вдобавок ко всему разболелась голова, заныли простуженные суставы. На фронте Ондри Япыку побывать не довелось, здоровьем не вышел, но и дома лиха хватил — всю войну зерно в город возил, на элеватор.
Что же так тревожит почтенного Ондри Япыка? Почему он председателя да механика ругает, агронома корит?