— Значит, сам в петлю лезешь? — улыбнулся Бахманов.
— А тебе что, моей головы жалко? Впрягаюсь в одну упряжку с вами, с Харитоновым, с Дорониным… Сообща-то сподручнее тянуть воз, так, Кондратий Силыч?
— Что ж, поднатужимся, глядишь, и вытянем в гору.
В конце недели стряслась беда…
Утром из летнего лагеря прибежала Ведасий.
— Качырий акай, поросята дохнут!.. Из тех, что вчера привезли, восемь поросят пало…
— Беги за Ниной Георгиевной! — распорядилась Качырий, а сама поспешила в лагерь.
Под навесом, на соломе, лежало десятка полтора поросят. У Качырий сжалось сердце. Она тревожно, с жалостью глядела на больных животных, принялась тормошить их — одни пытались отползти, другие лежали, безучастные ко всему, тяжело дыша.
Ондри Япык принес еще одного, молча положил на солому.
— Чем кормили? -резко спросила Качырий.
— Ничего такого не давали, — развел руками старик. — Обратом поили. В кормушках сухой концентрат. Может, травой какой объелись?
Ондри Япык переживал больше всех. Ведь его здесь за старшего оставили, все поголовье ему доверили. Что люди теперь скажут? «Ондри Япыка и близко к лагерю не надо было допускать, кто знает, не доглядел или нарочно чем-нибудь потравил». Как еще за ними доглядывать? За своим поросенком так не ухаживал, даже ночевать домой не ходил…
— Ума не приложу, что с ними приключилось? — говорил он. — С утра хожу подбираю.
Пришла встревоженная Нина Георгиевна, осмотрела кормушки, корытца, обследовала территорию выгульной площадки, но ничего определенного сказать не смогла.
Вызванный из Масканура ветеринарный врач произвел вскрытие, сказал: «Кишечник застужен, чем-то холодным напоили».
К утру следующего дня пало еще тринадцать поросят, остальных удалось выходить.
Кто напоил поросят холодной водой? Как это случилось? Ондри Япык и Ведасий клянутся: мы тут ни при чем, поросята еще с вечера жались в кучу, плохо ели. С вечера? В тот вечер со свинофермы доставили тридцать поросят. Как раз они и заболели, остальные здоровехоньки. Значит, виновных надо искать не в летнем лагере…
Качырий посмотрела на зоотехника. Нина Георгиевна составляет для супоросных маток новый рацион. Вид у нее утомленный, веки покраснели, под глазами залегли синеватые тени. Досталось бедняжке за эти сутки.
Они сидят в крошечном кабинете завфермой. Здесь еще не успели навести порядок, только вымели бесчисленные окурки, смахнули пыль да помыли пол. Обстановка более чем скромная: колченогий стол, покрытый заляпанным чернилами сатином, и два полу рассохшихся стула. С потолка свисают клочья пожелтевших газет, между двойными рамами полно копоти.