— Ведь ты всего-навсего сержант, — говорила она, томно полузакрыв глаза и пощипывая струны гитары.
— А вам кто… нужен?
— Глупый вопрос, — она отложила гитару, потянулась, как изнеженная кошечка, зевнула, прикрыв ладошкой алый ротик. — Через год-два сможешь стать офицером — приходи. А пока…
— Приду, — сказал Пузырьков и, не простившись, ушел.
Накануне того дня ему предлагали поехать в танковое училище, но он отказался. А теперь…
И вот, через год, в новенькой офицерской форме с портупеей через плечо, с букетом розовых астр он явился к Нине.
В комнате ничего не изменилось. Те же салфеточки, дорожки, подушечки, тот же диван и та же гитара, только бант на ней выгорел, обтрепался. Нина, в простеньком халатике, похудевшая, неприбранная, валялась с книжкой на диване.
— Добрый вечер, Нина.
— Здравствуйте…
— Не узнаете?
— Н-нет…
— Разрешите представиться: младший лейтенант Николай Пузырьков. Явился по вашему личному приглашению, полученному в этой комнате ровно…
— Ах, это вы! Коля! Как я рада! Боже, как я рада! Садитесь, пожалуйста. Вот сюда. Я сейчас…
Она схватила со спинки кровати платье, по пути прихватила с тумбочки зеркало и сумочку, скрылась за легкой ширмой. Мелькнула оголенная рука, послышался шелест шелка, по комнате разлился тонкий аромат духов. Скоро она вышла — розовая, сияющая, чуть запыхавшаяся.
— Какие прелестные цветы! Надо скорее поставить их в вазу. Да садитесь же…
— Спасибо, я всего на минутку.
— Нет, нет, я вас никуда не отпущу!
— Нельзя, у меня сегодня…
— Дежурство?
— Нет. День рожденья жены.
— Что-о?! — в синих глазах мелькнуло недоумение, лицо побледнело.
— Я зашел, чтобы сказать вам: в груди солдата, так же, как и в груди офицера, бьется живое горячее сердце. Прощайте.
Все эти, уже полузабытые, картинки прошлого вдруг отчетливо всплыли в памяти Пузырькова. Но не рассказывать же все это секретарю райкома. И без того, кажется, наговорил лишнего. Про ремесленное, замызганный тюфяк… Можно подумать, на жалость напрашивается.
— Невесты тоже, можно сказать, нет. — наконец ответил Пузырьков.
Алексеев по-своему истолковал его запоздалый ответ.
— Жениться вам надо. Укореняться пора. Я говорил с предриком, квартиру вам дадут. Сейчас там кое-что ремонтируют — красят, белят.
На душе у Пузырькова потеплело. Что за человек, этот секретарь райкома. За такого — в огонь и в воду. Вот у кого надо поучиться заботе о людях!
Алексеев наслаждался произведенным впечатлением. Барабаня пальцами по краешку стола, он ждал, что скажет обрадованный инженер. Не дождавшись, подытожил: