Грэм
Все ушли. Мэри, Карла и Сьюзи ушли, чтобы предпринять следующие шаги, и я знал, что должен был пойти с ними, но я не мог заставить себя двигаться. Я неподвижно стоял в больничном коридоре с мерцающим светом. Его палата была пуста, и больше ничего нельзя было сделать. Он исчез. Мой профессор. Мой герой. Мой лучший друг. Мой отец.
Он ушел.
Я не плакал. Я вообще не мог до конца осознать происходящее.
Как же это могло произойти? Как он мог так быстро исчезнуть? Как он мог уйти?
Рядом раздавались чьи-то шаги, медсестры шли к своим пациентам, врачи проверяли тех, у кого еще был пульс, как будто с его смертью мир не перестал существовать.
– Грэм.
Ее тихий голос был пропитан болью и печалью. Я не поднял головы, чтобы посмотреть на нее: мой взгляд был прикован к палате, где я только что сказал свое последнее «прощай».
– Он был прав, – прошептал я дрожащим голосом. – Он думал, что если бы я узнал о его сердце, если бы я узнал, что он вот-вот умрет, – я бы убежал. Я бы повел себя как эгоист и замкнулся в себе. Я бы не смог смириться с его смертью. Я был бы трусом.
– Ты был здесь, – сказала она. – Все это время ты был здесь. Ты не трус, Грэм.
– Но я мог бы уговорить его на операцию, – возразил я. – Я мог бы убедить его бороться.
Я замолчал. На мгновение мне показалось, что я плыву, словно я больше не часть этого мира и я плыву где-то высоко, в неверии, отрицании и вине.
Люси открыла рот, словно собираясь утешить меня, но не смогла произнести ни слова. Я был уверен, что никакие слова не помогли бы облегчить эту боль.
Мы стояли неподвижно, глядя на пустую палату, в то время как мир вокруг нас продолжал жить своей жизнью.
Я начал дрожать. Мои руки неудержимо тряслись, а сердце ушло в пятки. Его больше не было. Он действительно ушел.
Люси понизила голос и прошептала:
– Если тебе нужно упасть, падай в мои руки.
Через несколько секунд гравитация вернулась. Чувство парения исчезло, и силы окончательно покинули меня. Я начал опускаться на землю, все быстрее и быстрее, падая вниз, ожидая удара, но внизу меня ждала она.
Она была рядом.
Она поймала меня, прежде чем я ударился о землю.
Она стала моей силой, когда я больше не мог быть храбрым.
* * *
– Она наконец-то заснула, но уложить ее было непросто. – У Люси был тяжелый усталый взгляд, и мне показалось, что она с трудом держит глаза открытыми. – Как ты себя чувствуешь? – спросила она, прислонившись к дверному проему моего кабинета.