Джейн расправила плечи, и хотя она достаточно уверенно стояла на своих каблуках – ее голос едва заметно подрагивал.
– Я не хочу, чтобы она была рядом с моим ребенком.
Я подошел к входной двери и открыл ее.
– Прощай, Джейн.
– Я твоя жена, Грэм. Тэлон не должна быть рядом с Люси. Она токсичный человек. Я заслуживаю…
– Ничего! – закричал я, достигая предела гнева, паники и отвращения. – Ты ничего не заслуживаешь.
Она пересекла черту, использовав слово «жена». Она зашла еще дальше, попытавшись очернить Люси – женщину, которая осталась рядом. Но хуже всего, что она считала, будто может решать, как должна расти Тэлон.
– Убирайся! – снова закричал я. В эту секунду Тэлон начала плакать, и я тяжело сглотнул.
Я вырос в доме, где постоянно кричали, и я не хотел такого для своей дочери.
– Пожалуйста, уходи, Джейн, – сказал я низким голосом. – Просто уходи.
Она вышла на улицу с гордо поднятой головой.
– Подумай о том, что ты собираешься делать, Грэм. Если ты захлопнешь эту дверь, значит, нам придется бороться. Если ты захлопнешь эту дверь, значит, будет война.
Не раздумывая ни секунды, я ответил:
– Мои адвокаты свяжутся с твоими.
С этими словами я захлопнул дверь.
Люси
– Лирика вернулась в город, – сказала я, торопливо входя в «Сады Моне», где Мари украшала витрину.
Она взглянула на меня и слегка кивнула.
– Да, я знаю.
– Что? Когда ты это узнала?
– Я видела ее два дня назад. Она заходила к Паркеру, чтобы поговорить. – То, как эти слова легко и беззаботно слетали с ее языка, сбивало меня с толку. Кто-то забрал мою сестру – моего самого любимого человека во всем мире – и подменил ее.
Что случилось с моей Мари?
– Почему ты мне не сказала? – спросила я, чувствуя боль в груди, когда мое сердце начало раскалываться на части. – Мы же виделись вчера.
– Я хотела упомянуть об этом, но наш последний разговор не очень хорошо закончился. Ты убежала, – сказала она, поднимая вазу и переставляя ее к окну. – И что странного в том, что она вернулась? Здесь ее семья, Люси.
– Она бросила их на целый год. Она оставила своего новорожденного ребенка в отделении интенсивной терапии, потому что была эгоисткой. Тебе не кажется, что она не может вот так просто вернуться в жизнь Грэма и Тэлон?
– У нас нет права голоса, Люси. Это не наше дело.
Мое сердце разбивалось вдребезги, а Мари вела себя так, словно ей все равно.
– Как бы там ни было… – Мари глубоко вздохнула и скрестила руки на груди, глядя в мою сторону. – Нам нужно поговорить о бизнесе. Я думала, что смогу держать это при себе еще какое-то время, но раз уж мы обе здесь, то можем и поговорить.