Ссутулившись, Белоглазый пошел прочь. С каждым шагом он все больше горбился, как человек, которого избили. Следом за ним, бесшумно ступая, потянулись один за другим, члены его шайки. Ни слова не сказав, только оценивающие взглянув на меня, вернулся в «Чебуречную» здоровяк. Мне показалось, его странные глаза смеялись.
— С этим Немцем всегда одни неприятности… Не пойму, отчего он каждый раз заводится то с одним, то с другим, а кончается, всегда кровью, — простодушно огорчается Ли. — Зачем он это делает? Неужели, получает от этого удовольствие?
— Получает. Но, не только удовольствие… — устало говорю я.
— Не только? А, что же еще?
— У него вместо сердца дыра, он и пытается ее хоть чем-то наполнить.
— Почем знаешь?
— Вижу его насквозь, — неохотно отвечаю я. — Знал такого же… — ухожу от этого, не каждому доступного вопроса я.
Не стоит объяснять ей то, что для меня самого малопонятно. Я и правда знал похожего типа. Сын соседки, лет на семь старше меня. Она родила его после того, как во время оккупации Херсона ее изнасиловал взвод немецких солдат.
— Отчего он такой? — искренне удивляется Ли.
— Он обозлен на весь мир. Ненавидит всех, а больше всего, самого себя, — прихожу к неожиданному, но безошибочному ответу я.
— Может ты и прав, но я не понимаю, для чего он это делает? Ведь он недавно при мне подрезал одного… — заметив, что сказала лишнее, осеклась она.
— Он делает это для того, чтобы отомстить, — не обращая внимания на ее замешательство, ответил я.
— За что?
— За себя. За то, что родился нежеланным у своей матери, за то, что с малых лет его никто не любит, за то, что не может жить среди людей. А еще, по-моему, он к тебе неравнодушен и таким манером пытается привлечь твое внимание.
— Эта зверюга?! Да мне к нему даже кочергой притронуться гадко! Фу, меня аж мурашит! — возмутилась Ли, с отвращением передернув плечами.
— А ты, вообще-то, испугался? — меняет тему она, озорно заглядывая мне в глаза с интересом ребенка, заглядывающего во вспоротый живот куклы.
— Представь себе, нет, — признаюсь я, — Не успел, наверно.
— А я так за тебя перепугалась! Меня так телепнуло, сердце аж до сих пор колотится, — прижав ладони к груди, радостно сообщает она. Мне нравится музыка ее голоса и ее открытость. Именно в этой открытости секрет ее очарования.
— Я вообще ничего не боюсь, — прорывает на откровенность меня. — Мою жизнь хранит какая-то предначертанность. На моем плече лежит рука судьбы, я чувствую, как она меня ведет и оберегает. Впрочем, не очень-то она меня бережет… ‒ устыдившись пафоса своих слов, пошутил я. ‒ Но я защищен самим знанием того, каков я есть. Не для того я пришел в этот мир, чтобы меня заколола в подворотне какая-то шваль. Я рожден для великих побед! Моя жизнь, эта моя собственная выдумка, мое необыкновенное приключение, в котором я не перестаю удивлять сам себя. Наверно, поэтому я никого не боюсь, кроме самого себя… Никто, кроме меня самого, не может причинить мне вред. Здесь все мое, это моя земля и весь мир — мой, вот мое кредо. Все это у меня можно отнять только с моей жизнью. Only with my life