Я томился в душном лекционном зале, изнемогая от скуки, дожидаясь начала лекции. Позади меня, не умолкая, трещали две мои однокурсницы Минкина и Шмырина.
— Ой, смотри, смотри! ‒ вскрикнула над моим ухом Минкина. ‒ Этот, с кафедры физвоспитания, пан Спортсмен, уже собирает анкеты. Ой, не могу, мамочка родная, держите меня! Ты только полюбуйся, как он сегодня вырядился. Пиджачок в клетку, тигриную, а галстук!.. Нет, ты посмотри, галстучек с пальмой ну, чем тебе не Жан Марэ местного разлива? Ты знаешь, какая у него фамилия? Представ себе, «Гомо»… Я б с такой фамилией повесилась на дереве. На прошлом занятии подкатывается ко мне эдаким индюком расфуфыренным и давай мурлить: «Вы сегодня, дорогая моя, так бежали стометровку, что другие студентки быстрее бы дошли»… А я ему, спортсмену безмозглому: «Все из-за вас, Ро́бэрт Степаныч, вы своей формой спортивной всю меня растревожили. У вас же в ней все ваши органы завлекательные на виду… Разве можно так бездушно с нами поступать, с девушками невинными?» Он чуть не лопнул от удовольствия и похромал в свою подсобку перед зеркалом себя рассматривать. По сто раз на день перед ним красуется, «нарцыст» самовлюбленный.
— И оно туда же… ‒ вставила Шмырина.
— Ты уже написала, какой у тебя любимый вид спорта?
‒ Не-а. А ты?
— Написала.
— Какой?
— Мужчины!
И они принялись безумно хохотать. Рассмеялся и я, невольно услышав их разговор. Приятно, когда девчонки правильно ориентируются в видах спорта, выбирая из многих, один, ‒ любимый.
— Ты знаешь Аню Мисочку из одиннадцатой группы?
— Тэ-э-экая плюгавая, в ботиках?.. — язвительно гримасничая, протянула Шмырина.
Сидя вполоборота, я наблюдал ее в профиль. У нее землистого цвета лицо с выступающей далеко вперед верхней губой и брезгливо поджатой, нижней. А подбородок?.. ‒ подбородка у Шмыриной не было, казалось, ее бесформенный рот находится прямо на шее. Зато у нее замечательно длинный нос и жидкие зализанные назад волосы, схваченные на затылке черной резинкой в дрожащий крысий хвостик.
— Точно! Она, в ботах… С ней недавно такая история приключилась, сдуреть можно. Сейчас расскажу, дай дожую. Эта Мисочка, ну и фамилия… Ей надо будет мужа взять фамилию, так у него небось фамилия будет Уполовник или того лучше, Дуршлаг.
— И выйдет же такое замуж! — ехидно обронила Шмырина.
— Я тебе вот что скажу, Дуршлаг все-таки будет поблагороднее, но в этой фамилии есть что-то дурковатое, то ли немецкое, или и то, и другое сразу, не знаю. Помнишь, какой представительный мужчина был пастор Шлаг из «Семнадцати мгновений»? Но вот это «дур» перед «шлагом», я-те скажу, все портит. Нет, немец Шлаг с нашим Дуршлагом даже рядом не стоит. Ты, как хочешь, не знаю, но я бы с такой фамилией жить не смогла. А ты бы, смогла? Как тебе эта фамилия?