— Для тебя не важно, а для меня важно! Это ты пойми, я хотела представить себе, как это было и где. Теперь я вспомнила, я ошиблась, перепутала Чад с озером Титикака, соленым озером из слез в Андах. На языке индейцев «Титикака» означает «Бегущая кошка», но как они узнали, что берега этого огромного озера имеют очертание кошки? Это величайшее из высокогорных озер мира, колыбель нашей цивилизации. Я там была однажды. Во сне…
Подавшись ко мне и устремив взгляд куда-то, словно вглядываясь то ли вдаль, то ли внутрь себя, она заговорила с потрясшим меня вдохновением.
‒ Я видела это озеро сверху, а потом все о нем прочитала, а после, вдруг все забыла, начисто, будто стерли, написанное мелом на доске. Со мной никогда раньше такого не было. Вначале я ничего не могла понять, но это озеро занозой сидит в моей памяти, включает какие-то механизмы и как-то работает, влияет… Мне на ум иногда приходят незнакомые слова, они вызывают странные ассоциации, временами я вижу живые картины, видения невыразимых явлений, о которых я раньше ничего не знала. Теперь я понимаю, что это было во мне всегда, просто до определенного времени дремало, а затем дало о себе знать. Я понемногу кое-что вспоминаю и становлюсь лучше, мудрее и тогда я чувствую, что со мной происходит что-то необъяснимо хорошее. Да, ладно! Ты прав, это не столь важно.
— Прости, я не знал… Но это действительно важно! ‒ возразил я.
Я не ожидал услышать от нее нечто подобное, хотя лучше ее знал то, о чем она говорит. Моя резкость меня убивала, с нею нельзя так, она не такая, как все.
— Лида, ты должна знать, что для меня это так же важно, как и для тебя, — с максимальной убедительностью сказал я. И все же, мне показалось, что сказал я это недостаточно убедительно. Нет, не надо ей ничего объяснять. По крайней мере, не сейчас.
— Порою я думаю, что в аду будет не хуже, чем здесь… С другой стороны, тебе не кажется, что и в раю нам станет скучно? — задумчиво произнесла она и, не дожидаясь моего ответа, серьезно спросила:
— Ответь мне, не мудрствуя и сразу, ты боишься смерти?
— Нет, — не задумываясь, ответил я.
Мимолетно взглянув ей в глаза, я наткнувшись на ее острый испытующий взгляд. Я действительно не боялся смерти, но и умирать не спешил. Жизнь мне дана для того, чтобы ее прожить, и для себя я решил жить долго. Конечно, если удастся избежать стенки…
— Если надо будет отдать жизнь за что-нибудь важное, я ее отдам, ‒ серьезно, как и она, продолжил я, ‒ Ведь не пожалел ее для нас Джордано Бруно. Звезды над нами те же, что и при Джордано, они освещают нам путь сквозь тьму мракобесия. Я до сих пор не прочел его трактат «О героическом энтузиазме», но я обязательно его прочту и перескажу тебе. Я не отношусь к тем, кто страшится неминуемого конца, успев лишь родиться, они уже издыхают. Вместе с тем, я не хочу умереть досрочно. К чему это опережение графика? Нет смысла бояться неизбежного, на этот процесс повлиять нельзя. Мы все когда-нибудь будем там. Все умирают, но не все при этом живут, им только кажется, что это жизнь.