Интерлюдия
— Перестань! Немедленно перестань! Ты же убиваешь себя! — мужчина с пепельно-белыми волосами трясет Татьяну.
Женщина пытается вырваться из цепких рук. Она бьется на ковре в центре гостиной. Глаза безумно вращаются, руки сжимаются и разжимаются с такой силой, что вложи в них грецкие орехи и раскрошится скорлупа на мелкие части.
— Пусти-и-и, он зовет меня-а-а…
— Татьяна!!! Приди в себя!!!
Звуковая волна пригвождает женщину к полу. Она замирает, как собака, которая учуяла дичь и сделала стойку. Потом воздух с шумом вырывается из легких, и она обмякает.
Мужчина поднимает её легкое тело и укладывает на одно из кресел возле камина. Мужчина выглядит странно, будто только что прибыл с карнавала. Мускулистое тело покрывает красная греческая тога, на плече правой руки широкий браслет. Но особое внимание привлекают два огромных белых крыла за спиной. Они мешают мужчине, задевают предметы и путаются под ногами. Белое перо слетает с левой верхушки и ложится женщине на колени.
— Всё-всё, — устало выдыхает женщина. — Я вернулась. Что это было?
— Эмоциональный выплеск. Ты чуть не истратила все силы на движение рукой. Зачем?
— Я не знаю. Он позвал, и я не могла удержаться.
— Татьяна, у тебя не так много сил, чтобы их разбрасывать. Когда же ты успела забыть, что мы сегодня собирались пройтись по снам твоих знакомых? Тебе нужно набираться как можно больше сил, а ты расходуешь их по пустякам.
— Мы?
— Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя одну после произошедшего? Если ты не вернешься, что я буду делать в этой комнате?
— Какой же ты нудный. Вот если бы работал у нас, то я давно бы тебя уволила за занудство.
— Если бы я работал у вас, то сам бы уволился — с таким-то несоблюдением техники безопасности и наплевательским отношением к словам духа-хранителя.
Женщина хитро прищуривается.
— Ладно, давай мириться. Кстати, ничего, что я перешла на «ты»?
— Ох, опять эти ваши человеческие условности. Вон в Америке давно перешли на одно слово, которое означает обращение, а в России до сих пор практикуется «ты», «вы», — ворчливо замечает мужчина, берет с колен женщины перо и пытается вставить обратно.
Перо отказывается вставляться на место.
— А можно я буду называть тебя Андрюшей?
— Опять эти ваши условности. Называй, как хочешь. И, хотя мне совсем неинтересно, но позволь спросить — почему именно Андрюшей?
— Был у меня один знакомый ботаник, который вечно ходил и бурчал. Тут ему было не так, там ему было не этак, то солнце не ярко светит, то волны не с той амплитудой ударяют в берег. Зануда полнейший.