Они катались около часа, и Эмили хотела еще, но Алех покачал головой.
— На сегодня достаточно, — сказал он.
Она слезла с лошади, разгоряченная и немного вспотевшая. Как только конюх забрал лошадей и они вернулись в дом, Эмили потянулась к мужчине, который был частью ее жизни с тех пор, как ей исполнилось двенадцать лет.
В течение следующих двух недель ей казалось, что она нашла жизнь, которой всегда хотела жить. Они вставали рано и ездили верхом, ели на свежем воздухе, сидели на берегу реки, окунув ноги в воду, разводили костры и жарили рыбу. И всякий раз, когда появлялась возможность, они исследовали тела друг друга — и это было настолько чувственно и великолепно, что Эмили иногда было трудно сдержать слова любви, которые она страстно желала прошептать ему на ухо.
Дай ему время, убеждала она себя, не торопись. Она не знала, что чувствовал Алех, и не осмеливалась спросить его, чтобы не рисковать, не разрушить магию, которая, казалось, возникла между ними.
Неизвестно, сколько времени могло бы продолжаться это ложное положение вещей и сколько времени потребовалось бы ей, чтобы узнать ужасную правду, если бы Томас и Роза не решили навестить своего единственного сына Гаспара. В конце их двухдневного пребывания Эмили настояла на том, чтобы приготовить им обед, после чего на веранде подали Йерба мате [1] и сладкое печенье «Альфахорес», а незадолго до отъезда она отвела Томаса в конюшню, чтобы тот увидел Джойю.
— Она счастлива здесь, — произнес пожилой конюх, и его морщинистое лицо расплылось в широкой улыбке.
— Очень счастлива, — согласилась Эмили.
— Как и ты.
Она не собиралась отрицать это. Улыбка на ее лице говорила сама за себя.
— Да, — тихо ответила она. — Так и есть.
— Сеньор Сабато наконец устроил свою жизнь и женился, — тихо сказал Томас и печально пожал плечами. — Подумать только, если бы он не пришел в тот день к твоему отчиму, этого бы никогда не случилось.
Эмили была в таком мечтательном состоянии, что ей потребовалось несколько секунд, чтобы до нее дошли слова Томаса, а когда дошли, она не могла понять, о чем он говорит.
— Но ведь это ты отправил письмо Алеху, — сказала она.
— Нет‑нет, — отрицательно покачал головой Томас. — Сеньор Сабато первым делом связался со мной, чтобы узнать, во сколько ты собираешься навестить Джойю.
Эмили потребовалась вся ее сосредоточенность, чтобы попрощаться с Томасом и Розой и подождать, пока они с Алехом не вернутся в дом, прежде чем она осмелилась встретиться с ним лицом к лицу.
— Томас сказал мне кое‑что странное сегодня, перед самым отъездом, — медленно начала она.