— Потому что его нужно починить.
Эмма резко развернулась и увидела Грейси в дверях.
— И как долго оно тут лежит?
— Пару месяцев точно.
— Месяцев?
Эмма неодобрительно покачала головой.
— А почему Бак его не починит?
— Бак уволился полгода назад.
— Что?
Бак Симпсон работал на ранчо, сколько Эмма себя помнила. Мастер на все руки, он держал инструменты в превосходном состоянии.
— Почему?
Грейси безразлично пожала плечами и оперлась плечом о дверной косяк.
— Сказал, что слишком стар. Перебрался к дочери, живет на ранчо за Биллингсом. Там ему не нужно выходить зимой на улицу каждый день и работать.
— Почему ты мне не сообщила? Могла бы хоть сообщение написать.
— Да, конечно, мы же так близки, — съязвила Грейси.
Эмма вздохнула и запустила руки в задние карманы джинсов. В детстве сестра обычно следовала везде за ней по пятам.
— Я пыталась поддерживать связь, писала и звонила, а ты мне — никогда. Я уехала с ранчо, но не бросала семью.
— А что я должна была говорить? — запротестовала Грейси и оторвалась от косяка. — Удачных проб? Наслаждайся идеальной жизнью, пока я тут валюсь с ног от усталости.
Она посмеялась бы, если бы не было так грустно.
— Ты думаешь, у меня была идеальная жизнь? — не удержалась Эмма. — Я ходила на сотни прослушиваний, но редко получала роли. А эти предложения переспать с продюсером… Работа по двенадцать часов в ресторане из‑за того, что арендодатель увеличил плату? Постоянно пристают какие‑то стариканы, норовят шлепнуть по заду, когда приносишь заказ…
— Ой, подожди, достану платочек, посочувствую, — ответила Грейси.
— Ах ты, сучка!
— Ты не лучше.
Эмму охватило разочарование. Почему все думают, что в Голливуде хорошо живется? Грейси и понятия не имела, через что ей пришлось пройти. Обо всех этих мерзких и по‑настоящему страшных вещах даже вспоминать было страшно…
— В чем дело, Грейси?! — всплеснула руками Эмма. — Не верю, что ты так злишься из‑за того, что я на пару лет уехала из дома. Должно быть что‑то еще.
Грейси напряглась, но быстро взяла себя в руки, нацепив маску безразличия.
— Ты не знаешь меня, Эмма. Не жди, что я буду радоваться твоему возвращению.
— Сначала ты не хотела, чтобы я уезжала, теперь не хочешь, чтобы я возвращалась… Чего ты вообще хочешь?
На долю секунды Эмме показалось, что в глазах Грейси мелькнуло что‑то, но тут же пропало. Как будто она почти достучалась до маленькой любимой сестрички.
— Ничего, — сухо ответила сестра. — Я пришла сказать, что твоя дочь проснулась и плачет.
Эмма отшатнулась, будто получила пощечину.
— Ты что, не могла взять ее на руки?