– Не тебе, крошка, сомневаться в моей объективности, – возразил Фрэнк. Он опять говорил лениво, с оттяжкой, и я напряглась, прижалась спиной к стволу.
– На что ты, нахрен, намекаешь?
– Просто я со стороны наблюдаю, мне виднее, а ты в самой гуще событий, и прошу, помни об этом. А еще, по-моему, “Ах, они такие чудаки!” – это еще не оправдание любым диким выходкам.
– Что на тебя нашло, Фрэнк? Ты с самого начала их списал со счетов, два дня назад чуть Нейлора не растерзал…
– И от него не отстану – пусть только объявится, подонок, от меня он уже не уйдет. Но я люблю пошире раскинуть сети. Всех подозреваю, всех до единого, пока не исключу однозначно. А эту четверку мы пока не исключили, имей в виду.
Отступать было поздно.
– Согласна, – ответила я. – Пока не объявится Нейлор, сосредоточусь на них.
– Давай. И я тоже. И будь осторожна, Кэсси. Не только на улице, в доме тоже. Завтра свяжемся. – И Фрэнк повесил трубку.
Четвертый возможный мотив: любовь. Мне вспомнились вдруг кадры с телефона: прошлогодний пикник на мысу Брей-Хед, все пятеро валяются на траве, попивают вино из пластмассовых стаканчиков, едят клубнику и вяло спорят, так ли уж был талантлив Элвис. Дэниэл пустился долго и увлеченно рассуждать о социокультурном контексте, а Раф и Лекси в итоге заключили: все фигня, кроме Элвиса и шоколадок! – и давай кидаться в Дэниэла клубникой. Телефон пустили по кругу – клипы обрывочные, камера ходит ходуном. Лекси прилегла головой на колени Джастину, тот ей засовывает за ухо ромашку; Лекси и Эбби, спина к спине, смотрят на море и дышат в унисон, волосы треплет ветер; Лекси, смеясь Дэниэлу в лицо, вынимает у него из волос божью коровку, сажает на ладонь, Дэниэл разглядывает ее с улыбкой. Я этот ролик видела столько раз, что он превратился в мое собственное воспоминание, сладкое, искристое. Они были счастливы в тот день, все пятеро.
Здесь была любовь. Простая и надежная, как хлеб, настоящая. Мы ею жили, грелись в ее лучах, впитывали ее с каждым вдохом. Но Лекси готова была все разнести вдребезги. Да что там, добивалась этого с дьявольским упорством, доказательство тому – эти каракули в ее дневнике, тогда как на видео она, смеясь, вся в пыли, спускается с чердака! Проживи она хоть на пару недель дольше, остальные проснулись бы однажды утром, а ее нет – ни записки, ни слова на прощанье, ни угрызений совести. Я начинала понимать: Лекси Мэдисон, несмотря на обаятельный фасад, была опасна, и, может, от нее исходит опасность до сих пор.
Я соскользнула с ветки, повисла на руках, спрыгнула на землю. И, сунув руки в карманы, зашагала прочь – на ходу мне лучше думается. Ветер срывал с головы кепку, подгонял меня – того и гляди оторвусь от земли.