Я ухмыльнулась, капризно сморщив нос.
– Так я серьезно тебе скажу, как только решу. Ладно? – И махнула ему на прощанье.
Нед переминался с ноги на ногу, лицо у него вытянулось от обиды, но я вновь пустила в ход свою фирменную усмешку.
– Ладно, – выдавил он наконец. – Идет. Как хочешь. Держи меня в курсе.
У порога он с важным видом обернулся:
– Я смогу в гору пойти, стану на равных с большими людьми. Так что смотри не подведи!
Он хотел эффектно удалиться, но споткнулся – и все насмарку. И чтобы хоть как-то сгладить впечатление, бодро затрусил через поле, не оглядываясь.
Я вышла, выключила фонарик, дождалась, пока Нед добредет до своей тачки и укатит прочь, в цивилизацию; на фоне бескрайних ночных холмов его внедорожник казался ничтожной букашкой. Потом вернулась в коттедж, села на землю, привалившись к стене в ближней комнате; слышно было, как бьется мое сердце там, где остановилось сердце Лекси. Воздух был как парное молоко, рядом кружились ночные бабочки, словно лепестки на ветру. Из земли, куда пролилась ее кровь, пробивались растения: куртинка бледно-голубых колокольчиков, крохотный росток – наверное, боярышник, вот чем стала она.
Даже если Фрэнк не услышал прямую трансляцию, то скоро услышит запись – с утра, когда придет на работу. Надо бы позвонить ему, или Сэму, или обоим, обсудить, как нам воспользоваться положением, но мне казалось, что стоит шевельнуться, заговорить, вздохнуть, и душа расстанется с телом, выплеснется, утечет в густую траву.
Я так была во всем уверена. Разве можно меня винить? Девчонка эта как дикая кошка – та, угодив в капкан, скорее лапу себе отгрызет, чем останется в ловушке; я не сомневалась, что для нее самое страшное на свете слово – всегда. Я твердила себе, что она отдала бы ребенка на усыновление, сбежала бы из больницы, едва встав на ноги, и вновь пустилась на поиски земли обетованной, но теперь ясно: деньги, о которых шла речь, были не на больницу, пусть даже самую дорогую. Их хватило бы на жизнь, на две жизни.
Для всех она становилась той, кем ее хотели видеть. Для Великолепной четверки – младшей сестренкой в их диковинной семье, для Неда – набором штампов, доступных его пониманию; точно так же подстроилась она и к моим желаниям. Отмычка от всех дверей, бесконечная магистраль, что ведет к миллиону новых жизней. Не бывает такого. Даже эта девушка, для которой каждая новая жизнь была всего лишь привалом, все-таки решила свернуть, сойти с маршрута.
Я долго сидела в коттедже, прикрыв ладонями росток – бережно, ведь он такой хрупкий, страшно его помять. Не знаю, сколько я там пробыла, дорогу домой почти не помню. В душе я даже надеялась, что из кустов выскочит Джон Нейлор, одержимый жаждой мести, бросится на меня с криком, а то и с кулаками – уж лучше драться, чем томиться в бездействии.