– Ты чем-то расстроена? – вежливо спросил Дэниэл.
– Отвяжись от нее.
– Ладно, – отозвался Дэниэл. – Иди отдохни, Лекси. Отложим до лучших времен.
Я рискнула поднять на него взгляд. Он снова взялся за вилку и нож и сосредоточенно ел, лицо ничего не выражало, кроме задумчивости. Ход его не удался, и он невозмутимо, напряженно просчитывал следующий.
Я решила нанести упреждающий удар. После ужина мы сидели в гостиной, делая вид, что читаем, – заняться чем-нибудь вместе, например сыграть в карты, никто не предложил. В камине лежали зловещей кучкой вчерашние угли, воздух был сырой, промозглый; дом полнился звуками – то щелкнет что-то, то тревожно скрипнет половица, – и мы вздрагивали от каждого шороха. Раф ритмично, назойливо стучал башмаком по каминной решетке, я ерзала в кресле, меняя позу то так, то эдак. Джастин и Эбби заводились с каждой секундой, глядя на нас. Дэниэл как ни в чем не бывало склонился над книгой, где сносок было больше, чем текста.
Около одиннадцати я, как обычно, вышла в прихожую, оделась. И вернулась в гостиную, застыла на пороге.
– На прогулку? – спросил Дэниэл.
– Ага, – отозвалась я. – Может, успокоюсь. Джастин, пойдешь со мной?
Джастин вздрогнул, уставился на меня испуганно, как заяц при свете фар.
– Я? Почему я?
– Почему на этот раз не одна? – спросил с доброжелательным любопытством Дэниэл.
Я неловко пожала плечами:
– Лучше и не спрашивайте, ладно? Что-то в голове гудит. Я все думаю… – Я кусала губы, теребя платок. – Ночью страшные сны замучили.
– Кошмары, – сказал Раф, не повернув головы. – Какие еще “страшные сны”? Ты же не шестилетка!
– Что за сны? – спросила Эбби. Меж бровей у нее залегла тонкая, тревожная складочка.
Я мотнула головой:
– Не помню. Почти ничего. Просто… боязно там бродить одной.
– Но и мне боязно, – сказал Джастин. Видно было, что он расстроен. – Ненавижу там ходить – ей-богу, ненавижу, это вам не… Там ужас. Жуть. Может, кто-нибудь другой пойдет?
– Или, – подоспел на выручку Дэниэл, – раз тебе там так страшно, Лекси, почему бы не остаться дома?
– Потому что. Если не выйду на воздух, то рехнусь.
– Я с тобой, – вызвалась Эбби. – Поболтаем о своем, о девичьем.
– Ты уж не обижайся, – Дэниэл тепло улыбнулся Эбби, – но, сдается мне, маньяка-убийцу вам не напугать. Если боишься, Лекси, возьми с собой кого-нибудь покрупнее. Может, я с тобой?
Раф встрепенулся.
– Если ты идешь, – сказал он Дэниэлу, – то и я тоже.
Все угрюмо замолчали. Раф уставился на Дэниэла холодно, не мигая; Дэниэл поднял на него спокойные глаза.
– Почему? – спросил он.
– Потому что он полный придурок, – сказала Эбби, глядя в книгу. – Не обращай внимания, и он уйдет или хотя бы заткнется. Здорово было бы, правда?