– Откажешься от признания, если я его тебе на блюдечке поднесу? Даже если в суде не примут, нам сгодится. Вызовешь их сюда, дашь послушать запись, нажмешь на них как следует, тот же Джастин уже почти раскололся, тронь – и готово дело. – Я не сразу поняла, откуда взялось у меня чувство, будто все это уже было. То же, слово в слово, я говорила Дэниэлу, при этой мысли меня вдруг зазнобило, сердце сжалось. – Может, и не о признании ты мечтал, Фрэнки, но выбирать не приходится.
– Соглашусь, это лучше, чем сейчас. А сейчас ни хрена у нас нету.
– Ну вот. А я кое-что получше добуду. Может быть, оружие, место преступления, как знать.
– Старый прием, как с кетчупом, – сказал Фрэнк, по-прежнему разглядывая ноготь. – Переверни вверх тормашками, тряхни со всей дури – может, что и выльется.
– Фрэнк… – начала я и умолкла, дождалась, пока он взглянет на меня. – Это моя последняя попытка. Завтра я возвращаюсь. Дай попробовать.
Фрэнк вздохнул, обвел рассеянным взглядом допросную; не укрылась от него и свежая надпись на стене, и сломанная ручка в углу.
– Хотел бы я знать, – сказал он наконец, – откуда у тебя уверенность, что это один из них.
Я на миг перестала дышать. Все, что Фрэнку от меня было нужно, – хоть одна серьезная зацепка. Если он узнает, что я ее нашла, а от него скрыла, – мне конец: снимут с дела, и начнутся большие неприятности. Я и до Глэнскхи не доеду.
– Уверенности у меня нет, – ответила я спокойно. – Но, как ты и сказал, мотив у них есть.
– Мотив-то есть, более-менее убедительный. Но если на то пошло, есть он и у Нейлора, и у Эдди, и еще у кучи людей, мы даже не всех знаем. Девочка постоянно нарывалась, Кэсс. Может, в прямом смысле она и не грабила людей – хотя можно поспорить, она же получила долю “Боярышника” сомнительным путем, – но она грабила их эмоционально, а это может аукнуться. Она ходила по краю, а ты как будто знаешь, где именно она оступилась.
Я развела руками:
– Больше мне не за что ухватиться. У меня остался день, не хочу бросать дело, не вложившись в него целиком. Что же ты ко мне прицепился? Ты ведь их с самого начала подозревал.
– Так ты меня поймала на слове! Я тебя, детка, недооценил. Да, я их подозревал. Но ты-то – нет. Пару дней назад ты уверяла, что они белые и пушистые, мухи не обидят, – а сейчас смотришь волком и думаешь, как их к стенке прижать. Видно, что-то от меня скрываешь.
Он смотрел на меня в упор, не мигая. Я задумалась, запустила руку в волосы, будто подыскивая слова.
– Не в том дело, – сказала я медленно. – Я просто чую, Фрэнк. Нутром чую.