– А потом? – спросила я. – Легли спать, и все?
Они переглянулись. У Джастина вырвался смешок, тоненький и беспомощный, остальные подхватили.
– Что вы делали? – переспросила я.
– Не понимаю, что тут смешного, – сказала Эбби, утирая слезы, и попыталась взять себя в руки, сделать строгое лицо, и от этого все еще пуще расхохотались. – О господи… ничего смешного, честное слово, совсем не смешно. Просто…
– Ты не поверишь, – сказал Раф, – мы играли в покер.
– Да. За этим самым столом…
– Пугались шума дождя чуть ли не до разрыва сердца…
– Джастин зубами стучал беспрерывно, будто на маракасе играл…
– А когда дверь хлопнула от ветра? И Дэниэл со стула свалился?
– Кто бы говорил! Почти всю игру ты светил свои карты. На твое счастье, у меня не было настроения жульничать, а то ободрала бы тебя как липку…
Они перебивали друг дружку, упиваясь свободой, словно школьники после трудного экзамена.
– Боже мой… – Джастин закрыл глаза, прижал к виску бокал. – Этот чертов, чертов покер… Как вспомню ту игру, до сих пор волосы дыбом. Дэниэл все повторял: “Единственное надежное алиби – это четкая последовательность событий…”
– Остальные двух слов связать не могли, – сказал Раф, – а он философию развел, про искусство алиби. А я даже слова “алиби” выговорить не мог.
– И он заставил перевести все часы назад, на одиннадцать – когда начался весь этот ужас, – потом вернуться на кухню, домыть посуду и идти играть в карты. Как будто ничего не случилось.
– Он играл за себя и за тебя, – объяснила мне Эбби. – Когда тебе выпали хорошие карты, а ему еще лучше, он пошел против тебя ва-банк и выиграл. Это было как в кино.
– И каждый твой ход он комментировал, – сказал Раф. Взял бутылку водки, долил себе в бокал. В предвечерней золотой дымке он был прекрасен: ворот рубашки распахнут, золотистые волосы падают на глаза – точь-в-точь гуляка эпохи Регентства после бала. – “Лекси повышает ставку, Лекси пас, Лекси нужно выпить, передайте ей вино, пожалуйста…” Как сумасшедший где-нибудь в парке – сидит на лавочке и скармливает воображаемому другу бутерброд. Когда он тебя вышиб, то заставил нас разыграть сценку: ты идешь на прогулку, а мы делаем ручкой в пустоту… Я думал, мы все рехнулись. Помню, сижу я здесь, в этом самом кресле, вежливо прощаюсь с дверью, а про себя думаю, спокойно и ясно: “Значит, вот как сходят с ума”.
– Дело шло к трем ночи, – сказал Джастин, – но Дэниэл не разрешал нам лечь. Сидели здесь, играли в техасский холдем, чтоб он провалился, до победного конца – Дэниэл, конечно, выиграл, он один мог сосредоточиться, но ему понадобилась вечность, чтобы всех нас вынести. В полиции, наверное, думают, что хуже нас игроков не сыщешь, я пасовал с флешами и поднимал ставки с десяткой… Так вымотался, что в глазах двоилось, думал, мне снится кошмар и я вот-вот проснусь. Одежду мы развесили сушиться у камина, и получилась будто сцена из фильма “Туман”: пар от одежды, дрова трещат, и все в дыму от скверных сигарет Дэниэла…