– Не понимаю, к чему ты клонишь.
– Нам жилось бы сносно, всем четверым. В первые месяцы пришлось бы туго, не сразу бы перезнакомились со всеми, но не пропали бы. Душой компании никого из нас не назовешь, но ладить с людьми мы бы научились. На то и колледж, школа жизни. Сейчас у каждого из нас были бы друзья, свой круг…
– Только не у меня, – заявил Джастин с тихой настойчивостью. – Я бы пропал. Как же я без вас, ребята?
– Не пропал бы, Джастин. Куда бы ты делся? У тебя был бы парень – и у тебя тоже, Эбби. Не тот, кто с тобой спит иногда, после трудного дня, а любимый человек. Спутник. – Раф посмотрел на меня с грустной улыбкой: – Насчет тебя, глупышка, не уверен, но ты бы уж точно не скучала.
– Спасибо за разбор нашей личной жизни, – холодно ответила Эбби, – ублюдок высокомерный. Если у Джастина никого нет, это еще не повод делать из Дэниэла антихриста.
Раф ничего ей на это не возразил, и мне почему-то на миг стало страшно.
– Нет, – сказал он. – Но задумайся хоть на минуту: если бы мы не встретились, что бы делал сейчас Дэниэл?
Эбби непонимающе уставилась на него.
– Покорял бы Маттерхорн. Баллотировался бы на выборах. Жил бы здесь. Откуда мне знать?
– Можешь представить его на балу первокурсников? Или в каком-нибудь студенческом обществе? Или как он заигрывает с сокурсницей на семинаре по американской поэзии? Я серьезно, Эбби. Ответь. Можешь?
– Не знаю. Все это сплошные “если”, Раф. “Если” ничего не значит. Не представляю, что было бы при другом раскладе, я же не ясновидящая, как и ты.
– Может, и так, – отозвался Раф, – но вот в чем я уверен. Дэниэл никогда, ни при каких обстоятельствах, ни за что не научился бы жить среди людей. Не знаю, то ли он таким родился, то ли мама в детстве уронила, но он просто-напросто не приспособлен к нормальной жизни.
– Дэниэл совершенно нормальный, – сказала Эбби, и каждый слог звенел, как льдинка. – Все.
– А вот и нет, Эбби. Я его люблю – люблю, конечно, даже сейчас, – но с ним всегда было что-то не так. Всегда. Сама понимаешь.
– Он прав, – сказал Джастин мягко. – Так и есть. Я вам никогда не рассказывал, но когда мы познакомились, еще на первом курсе…
– Заткнись! – взвилась Эбби. – Закрой рот! Сам-то чем лучше? Если Дэниэл ненормальный, значит, и ты тоже, и ты, Раф…
– Нет, – возразил Раф, выводя пальцем узоры на затуманенном бокале. – Вот это я и пытаюсь тебе втолковать. Все мы, кроме него, можем при желании поддержать разговор с людьми. Я вот на днях с девчонкой познакомился. Твои обормоты-студенты тебя любят. Джастин заигрывает с блондинчиком-библиотекарем – не отпирайся, Джастин, я сам видел, – Лекси смеялась с теми старичками в этой жуткой забегаловке. Мы способны поддерживать связь с внешним миром, если постараемся. Но Дэниэл… На планете всего четыре человека не считают его моральным уродом, и все они здесь, в этой комнате. Мы бы без него обошлись, так или иначе, а он без нас – нет. Если бы не мы, Дэниэл был бы одинок, как сам Господь Бог.