Я не двинулась с места.
– Ты, – сказал Раф то ли Дэниэлу, то ли Джастину, я не разобрала. – Ты!
В памяти у меня сохранилась четкая картина, шаг за шагом, будто вся сцена была тщательно отрепетирована. Может быть, потому, что я пересказывала эту историю столько раз – Фрэнку, Сэму, О’Келли, отделу внутренних расследований, – но, возможно, на самом деле все было не так. Но вот что я помню.
Раф бросился на Джастина, или на Дэниэла, или на обоих – длинным звериным прыжком. Зацепился за столик, опрокинув его, блеснули в воздухе брызги, покатились во все стороны бутылки, бокалы. Раф чуть не упал, но оттолкнулся рукой от пола, выпрямился. Я бросилась наперерез, схватила его за руку, но он оттолкнул меня. Я поскользнулась в луже и больно ударилась, падая. Джастин спрыгнул с кресла, протянул руки, оттесняя Рафа, но тот врезался в него с размаху, и оба повалились в кресло, Джастин в ужасе застонал, Раф подмял его под себя. Эбби одной рукой вцепилась ему в волосы, другой схватила за ворот, пыталась оттащить, Раф с воплем оттолкнул ее. И замахнулся, метя Джастину в лицо, я пыталась подняться с пола, у Эбби в руке оказалась бутылка.
Через миг нас будто разбросало в стороны взрывом. Я вскочила, Раф отшатнулся, выпустив Джастина, Эбби вжалась в стену. Дом застыл, погрузился в безмолвие – ни звука, лишь наше дыхание, тяжелое, прерывистое.
– Ну вот, – раздался голос Дэниэла. – Так лучше.
Он шагнул через порог, в комнату. Над его головой в потолке зияла дыра, оттуда с тихим шорохом сыпался ручеек штукатурки. В руках Дэниэл держал “Уэбли” времен Первой мировой – держал уверенно, привычно. И целился в меня.
– Брось сейчас же, – сказала я.
Мой голос прозвучал так громко, что Джастин издал какой-то странный писк.
Дэниэл посмотрел мне прямо в глаза, пожал плечами, вскинул бровь, будто извиняясь. Двигался он легко и свободно как никогда и казался почти радостным. Мы оба знали: выстрел услышали в микрофон Фрэнк и Сэм, минут через пять дом оцепит полиция с оружием, против которого допотопный револьвер дяди Саймона – детская игрушка. Надеяться больше не на что. Волосы лезли Дэниэлу в глаза, и, клянусь, он улыбался.
– Лекси? – изумленно выдохнул Джастин.
Я проследила за его взглядом – он смотрел на мои руки. Свитер у меня задрался, видны были повязка и корсет, а в руках я сжимала револьвер. Как достала его, не помню.
– Что за чертовщина? – выпалил Раф, задыхаясь, глаза у него были круглые. – Лекси, какого черта?
Эбби сказала:
– Дэниэл!
– Тсс, – ответил он мягко. – Все хорошо, Эбби.
– Где ты его взяла, черт подери? Лекси!