Эбби сказала из-за моей спины ровным, бесцветным голосом:
– Мы тебя будем всю жизнь ненавидеть, сама понимаешь.
Я не обернулась. Как ни крути, в этой тесной комнатушке лицо мое остается оружием, обнаженным клинком, пусть лучше Эбби говорит, не видя его.
– Знаю.
– Если тебе нужно отпущение грехов – не туда обратилась.
– Я не за этим. Документы – единственное, что я вам могу предложить, вот и решила попробовать. Это мой долг.
Чуть помедлив, Эбби вздохнула.
– Мы не считаем тебя виноватой, мы же не дураки. Даже до твоего появления… – Она шевельнулась, поправила волосы. – Дэниэл верил, до самого конца, что все еще можно исправить, что все может быть хорошо. А я – нет. Даже если бы Лекси выжила… Думаю, когда в дверях показались твои коллеги, было уже поздно. Слишком многое изменилось.
– Ты и Дэниэл, – сказала я. – Раф и Джастин.
И снова молчание.
– Тут и думать нечего. В ту ночь, в ночь, когда умерла Лекси… все погибло. А ведь спор можно было уладить. Всякое бывало, мы и раньше ссорились, и ничего. Но в ту ночь… – Эбби сглотнула. – До этого у нас было равновесие, понимаешь? Все знали, что Джастин влюблен в Рафа, но это было просто фоном нашей жизни. А я даже не понимала, что я… Может, я и дура, но, честное слово, не понимала, просто считала Дэниэла самым лучшим на свете другом. Наверное, мы могли бы так жить всегда, хоть вечность, а может, и нет. Но после той ночи все изменилось. В ту самую секунду, когда Дэниэл сказал: “Она умерла”, все перевернулось. Все стало ясно, слишком ясно, словно включили яркую-яркую лампу, а зажмуриться нельзя, ни на секунду. Понимаешь?
– Да, – кивнула я. – Понимаю.
– После этого, даже если бы Лекси вернулась, не знаю, как бы мы…
Она умолкла. Я обернулась – Эбби разглядывала меня слишком уж пристально.
– У тебя и голос другой, – сказала она. – И движения другие. Есть у вас хоть что-нибудь общее?
– В чем-то мы с ней похожи. Не во всем.
Эбби кивнула. И, помолчав, добавила:
– А сейчас я тебя попрошу уйти.
Я уже взялась за дверную ручку, но тут Эбби сказала, неожиданно и будто нехотя:
– Вот странная штука…
Уже смеркалось, лицо ее погружалось в полумрак вместе с комнатой.
– Позвонила я однажды Рафу, и он был не в клубе, а у себя дома, на балконе. Было уже поздно. Поговорили. Я что-то сказала про Лекси – что до сих пор по ней скучаю, хоть и… несмотря ни на что. Раф отшутился – мол, слишком бурная у него жизнь, ни о ком скучать некогда, но перед тем как это сказал, перед тем как ответил, он чуть помедлил. Растерялся. Будто не сразу понял, о ком это я. Я-то Рафа знаю, ей-богу, он чуть не спросил: