4. «И тогда…» – ключевой пункт вашего повествования. В четвертом пункте вы рассказываете, как все стало плохо. Здесь надо менять интонацию, делиться деталями, даже нагнетать ситуацию – так, чтобы слушатель мог ее прочувствовать, проникнуться ею.
Четвертая часть должна занимать больше времени, чем все остальные, вместе взятые. Это очень важно! Если вы проскочите этот пункт, как полустанок, истории не получится.
5. «И тогда…» – рассказ о том, как вы вдруг нашли выход. Или пришел герой и вас спас. Или обстоятельства сложились так, что вам удалось выйти сухим из воды.
6. «И в результате…» – здесь вы вместе со слушателями будете радоваться успешному завершению истории. Это финал истории, которую вы проживете вместе со слушателями, в слезах – от смеха или от горя: и сюжеты, и чувства могут быть самые разные.
Объясняя, как работает алгоритм студии Pixar, я делюсь собственной историей. Отмечу в ней все пункты, чтобы вам было легко ориентироваться и видеть, как одна часть плавно перетекает в другую.
1. «Жили-были… / Однажды…»
Мне было восемь лет, когда я однажды столкнулась с режиссером телевидения. Столкнулась буквально – сбила его с ног на улице. Режиссер искал активную девочку для исполнения главной роли в его фильме – и вовсе не обиделся на меня, а даже обрадовался. И пригласил меня пройти пробы на роль в его документальном фильме.
2. «Каждый день…»
Это было настоящее счастье! Меня узнавали на улицах!
С 8 до 13 лет я каждый день ездила на телевидение, снималась в документальных фильмах или вела детские и подростковые программы.
Отпрашиваясь с уроков, я предъявляла в школе записки из телецентра. Одноклассники мне завидовали. Родители мной гордились.
3. «И вдруг…»
Мне было 13 лет. Я включила дома телевизор – и увидела в «моей» передаче другую девочку-ведущую.
4. «И тогда…»
Я испытала острую зависть и полный ужас! Девочка была младше меня. Она ходила как пава. У нее была длинная толстая коса. У меня – косички, а у нее – коса. Я видела: она ведет передачу хуже, чем я. Но все на нее смотрят и все восхищаются!
Я была потрясена. До того момента я не думала, что человеку может быть так плохо. Меня перестали приглашать на телевидение, телефон замолчал…
Осознание, что мне предпочли кого-то другого, было очень болезненным, очень сложным. Видимо, я просто «выросла» из детской передачи, но мне этого никто не сообщил.
Одноклассники смотрели на меня кто с сожалением, кто со злорадством. Я стала для них «сбитым летчиком», «закатившейся звездой». Смотреть телевизор я не могла вообще. Заболела. Никогда в жизни ничем серьезным не болела, а тут год моталась по больницам. Выздоравливала – и заболевала снова.