– Вот, Иван. Вы просили для своей дамы. – Он положил на стол и открыл черный бархатный футляр. Кольцо с крупным камнем, и серьги – говоздики, тоже с камнями. Все очень … крутое. Не дорогое, не солидное. Легкое и изящное. И страшно, страшно дорогое. Наташке очень пойдет.
– Вычтите из моей доли, Моисей Соломонович.
– Это подарок, Иван.
Я закурил, и с интересом посмотрел на ювелира.
– То есть судьбу всей еврейской общины Бельгии вы, господин Тейманис, оцениваете в жалкие тридцать тысяч фунтов?
– Не в тридцать, а в сорок!
– Я не могу сказать, как я разочарован вашей нечеловеческой жадностью, Моисей Соломонович!
– Нет, вы посмотрите на него! А что вы, Кольцов, хотели? Ключ от кассы центробанка? Машинку для печати фунтов?
– А что, есть?
– Прекратите фиглярствовать, Иван!
Я помолчал. Потом встал и прошел к столику в углу, налил себе коньяку.
– Мне страшно, Моисей Соломонович. А я же русский. Русские, когда страшно, все время шутят. Я точно знаю, что все это – будет. И жить с этим… Так что, господин ювелир, терпите.
Тейманис, кряхтя встал, и снова ушел. Вернувшись, он положил на стол еще один футляр.
– К синим глазам эта вещь очень подойдет – он открыл футляр и достал кулон.
Платиновая цепочка, крупный камень невесомой огранки, почти незаметная оправа. Музейная вещь. Просто пиздец, как круто.
– Сколько я вам должен?
– Это подарок.
– Я не могу это принять!
– Прекрати, блять, уже выделываться, мальчишка! Это – от меня лично. В знак дальнейшего сотрудничества.
– Ну, если вы так ставите вопрос, Моисей Соломонович… Согласитесь, чисто русская лексика очень ускоряет переговоры!
– Пффф… До свидания, Иван Никитович. Связь будем поддерживать через господина Келлера. Если не удастся напрямую.
Готовясь к отъезду, мы с бароном не учли самого сложного. Найти наших французов, которые сойдя на берег, и получив предварительный расчет, пустились во все тяжкие, удалось не сразу. Но, оказалось что, существует целый бизнес частных детективов, которые за небольшие деньги быстро находят загулявших матросов и членов экипажа.
И вот, ранним утром, наша колонна покинула Антверпен, держа направление на границу с Францией. По генеральному маршруту Антверпен-Брюссель-Монс-Валенсьен-Париж. По сути, повторяя маршрут прорыва Вермахта к столице Франции. Всю дорогу я дразнил Якова Аленушкой, от которой он натурально бегал. Она уже с трудом, но понимала французский, и я ей по-быстрому объяснил, что она теперь собственность Якова. Такой подляны Мейдель не ожидал. Особенно когда каждое утро при выходе из номера первое, что видел, это её довольное лицо.