– Лиана такой вариант учитывала.
– А ты?
– Я – нет.
– Ты – нет… Почему же, позволь спросить?
– Я не вижу тут никаких проблем. В конце концов, мы с тобой друзья. И не забывай, «Анжуйское вино» принадлежит мне.
– Теперь я вижу: ты для нее – последнее средство.
– На что ты намекаешь? Лиана божественная женщина! И без ума от меня.
– Да, я вижу, как она влюблена.
– Правда?
– Дурак ты, Флавио! Тебя ведь надули, как, впрочем, и меня.
И вдруг Корсо услышал в глубине мозга пронзительный сигнал тревоги – настоящую сирену и, резко отодвинув Ла Понте в сторону, кинулся в спальню. Лиана Тайллефер уже успела встать и как была, полураздетая, спешно швыряла вещи в чемодан. Он поймал брошенный на него ледяной взгляд – взгляд леди Винтер, – и понял, что все то время, что он, как последний дурак, фанфаронил перед приятелем, она, затаившись, ждала чего-то – знака или звука. Словно паук в центре своей паутины.
– Прощайте, сеньор Корсо.
Он ясно разобрал три эти слова – она произнесла их низким, чуть хрипловатым голосом, который он так хорошо помнил. Но, разобрав, Корсо не понял, означают ли они еще что-нибудь, кроме того, что она собирается улизнуть. Он сделал шаг в ее сторону, хотя и сам не знал, с какой целью, и в этот самый миг почувствовал, что в комнате находится кто-то еще: слева притаилась какая-то тень, кто-то стоял, прижавшись к дверному косяку. Он начал поворачивать голову, чтобы встретить опасность лицом, хотя уже понял, что опять совершил оплошность и упустил нужный момент. Охотник за книгами еще слышал смех Лианы Тайллефер – так в кино смеются белокурые и злые вампирши. Что касается удара – второго за последние двенадцать часов, то он снова пришелся ему в ухо, в то же самое место. Но Корсо еще успел увидеть мутнеющим взглядом, как Рошфор кинулся вон из комнаты.
На пол охотник за книгами рухнул уже без сознания.
XIII. Интрига завязывается
В этот момент вас начинает бить дрожь от предчувствия охоты. Но разве дрожали бы вы, если бы я был точен, как железнодорожный справочник?
А. Конан Дойл. «Долина ужаса»
Сначала откуда-то издалека до него донесся голос, невнятный шепот, но слов он не разобрал. Он сделал усилие и сообразил, что обращаются к нему, что речь ведут о его виде. Корсо понятия не имел, какой у него вид, и его это не волновало. Зато ему было очень удобно лежать вот так – на спине; и он не желал открывать глаза. В первую очередь из страха, что тогда усилится боль, сжимавшая виски.
Он ощутил легкое похлопывание по щекам и против воли открыл один глаз. Флавио Ла Понте в тревоге склонился над ним. Он по-прежнему был в пижаме.