– Разумеется. Штатный агент его высокопреосвященства Армана Жана дю Плесси, кардинала де Ришелье…
– Злодея Ришелье, – вставил Корсо.
– Злодея Карабеля[63], – провозгласил актер, видно решивший рта нынче не закрывать.
Студенты находились под впечатлением от лекции, они что-то записывали или просто старались слушать, не пропуская ни слова. Только девушка с зелеными глазами держалась независимо, в стороне от остальных, словно заглянула сюда случайно, пробегая мимо.
– Для Дюма, – продолжил я, возвращаясь к теме, – во всяком случае в первой части цикла романов о мушкетерах, Ришелье становится тем героем, без которого не обходится ни одно романтическое или приключенческое сочинение: это пребывающий в тени могущественный враг, воплощение Зла. Для истории Франции Ришелье – великий человек, а вот в романах о мушкетерах автор реабилитировал его лишь двадцать лет спустя. Таким образом, хитрец Дюма будто бы покаялся и пошел на мировую с реальностью, хотя роман от этого не сделался менее интересным. Дюма же отыскал другого негодяя – Мазарини. Справедливость восстановлена, в уста д'Артаньяна и его товарищей вложены хвалы в адрес покойного, слова о величии былого врага. Но Дюма руководствовался отнюдь не нормами морали. Он всего лишь придумал подходящую форму раскаяния… А вспомните первую книгу цикла, где кардинал замышляет избавиться от герцога Бекингэма, погубить Анну Австрийскую или дает карт-бланш миледи… Там Ришелье – воплощенное злодейство. Его высокопреосвященство для д'Артаньяна – то же, что Гонзаго для Лагардера или профессор Мориарти для Шерлока Холмса[64]. Дьявольская тень…
Корсо прервал меня нетерпеливым жестом. Это показалось мне странным. Я уже успел узнать его повадку: обычно он хранил молчание, пока собеседник не исчерпает своих аргументов, не выдаст всю информацию до последней капли.
– Вы дважды употребили слово «дьявольский», – сказал он, сверяясь со своими записями. – И оба раза применительно к Ришелье… Не увлекался ли кардинал оккультными науками?
Слова его имели неожиданное последствие. Девушка с любопытством повернулась к Корсо. Теперь он смотрел на меня, а я – на девушку. Не подозревая о своем участии в забавном треугольнике, охотник за книгами ждал ответа.
– Ришелье много чем увлекался, – пояснил я. – Он не только успел превратить Францию в великую державу, но и находил время на другое: коллекционировал картины, ковры, фарфор и скульптуру. К тому же он был серьезным библиофилом. Любил переплетать свои книги в телячью кожу и красный сафьян.
– С серебряным гербом на красном фоне. – Корсо снова сделал нетерпеливый жест; это были второстепенные детали, а он не привык тратить время впустую. – Существует каталог Ришелье, очень известный.