— Второй, но явно не последний, — подхватил отец, подмигивая Алексу. — Тебе, Алеша, тоже надо подумать об образовании. Человек без диплома, все равно, что ноль без палочки…
«Надо же, как шатает папашу! — мысленно усмехнулся Алекс. — Раньше ремесло было важнее „корочек“, а сейчас — наоборот. И „Алешей“ вдруг назвал, а то все „Леха“ да „Леха“».
— Образование — это же не просто набор фактов, вложенный в голову, — продолжал отец. — Образование — это широкий кругозор, это вышка, с которой ты видишь дальше, чем другие. Так что, соображай, сынок, где ты хочешь стоять — на вышке или внизу…
Физиономия Санька приняла самодовольное выражение — я, мол, давно на этой вышке стою. Алекс вдруг подумал, что в истории Каина и Авеля нет ничего удивительного. Убивать Санька ему не хотелось, но пару хороших зуботычин брательник определенно заслужил. И это — только за первый час знакомства!
— Саша у нас очень одаренный, — сказала Светлана, с любовью глядя на сына. — В школу пошел в шесть лет, из третьего класса перешел прямо в пятый, с первой попытки поступил в институт, а потом его с великой радостью взяли в ординатуру. Сам профессор Бараховский за него ходатайствовал.
«Небось, получил от отца кучу бабла, вот и старался», подумал Алекс. По поводу одаренности младшего брата у него имелись веские сомнения. По-настоящему одаренные дети — личности известные. Они побеждают на разных там олимпиадах, про них пишут в газетах и ни один одаренный умом человек, не позволит себе средь бела дня на глазах у людей купаться нагишом в городском фонтане. И вообще, с первого взгляда становится ясно, что Санек только одним одарен — отцовскими деньгами.
— Я, сыны мои, грандиозное дело задумал, — начал отец, когда невеселое празднество дошло до «трехэтажного» именинного торта. — То, что у меня сейчас — это мелочь по сравнению с тем, что у меня будет! Заправки — дело прибыльное, но бесперспективное. На них подняться может только тот, кто сидит на нефти. А я хочу всю деревообрабатывающую промышленность под себя подмять! И не просто хочу, а имею возможность! Реальную возможность, вы же знаете, что я слов на ветер не бросаю. Через каких-нибудь пять лет, я стану императором тайги!
— Султаном Восточной Сибири! — усмехнулась Светлана.
— А если получится, то и Западной тоже, — нахмурился отец, давая понять, что шутить на эту тему не следует. — И такое дело мне в одиночку не поднять. Нужны верные-надежные люди, на которых я могу всецело положиться. А кто же может быть надежнее вас?
Алекс не вел подсчета, но округленно-приближенно отец принял на грудь не менее семисот грамм коньячковского. Даже для такого стойкого бойца, как он, и с учетом обильной закуски, это все же весьма приличная доза, под которую деловые разговоры вести нельзя. Дела делаются на трезвую голову. Поэтому Алекс слушал отцовские объяснения вполуха. Наворачивал торт (он вообще любил все сладкое, а уж бисквитно-кремовое в особенности) и согласно кивал, не вникая в детали. Какой смысл понапрасну голову забивать? Вот если отец-папаша пригласит в свой офис и сделает деловое предложение, тогда и вникнем. Но в целом было приятно сознавать, насколько вдруг выросли его акции. Еще позавчера он был для отца практически никем, а теперь его день рождения празднуется в семейном кругу (пусть и не все этим довольны), отец делится с ним планами и называет «верным-надежным». Перстень, подаренный отцом — жуткая пошлятина в стиле «родные-девяностые», нынче такая топорная работа не в чести, но дело не в стиле, а в том, что ему вручили фамильный знак, символ признания родственных отношений. И пусть брательник не кривит физиономию, Алексу его мнение до фиолетовой лампочки (еще одно выражение из материнского лексикона). Все решает отец, а Санек, как младший сын, в бушмакинском клане с конца первый.