— Это все слова! — продолжала упрямиться Полина. — Почему он ей не поверит?
— Чем мне покляться, чтобы ты мне поверила? — с улыбкой спросил Алекс. — Или, может, кровью своей расписку написать, что все так и будет? Давай оставим этот детский сад и начнем разговаривать, как взрослые люди. Я даю тебе шанс, причем речь идет не просто о должности старшего лаборанта, а о дружбе со мной. Неужели ты думаешь, что без чьей-то весомой поддержки ты сможешь многого добиться? Отнюдь! Выше ассистента никогда не поднимешься, хоть лоб о стену расшиби. А на моем горбу ты можешь въехать в высшие сферы. Надежных людей ценят, берегут и повышают. Я сказал все, что хотел, дальше слово за тобой. Подумай, я тебя не тороплю.
Алекс принялся неторопливо доедать свой гамбургер. На Полину он не смотрел. Зачем смущать девушку? Она и так нервничает, бедняжка. Ведь по глазам уже видно, что согласна, а сказать это вслух не решается.
— Хорошо, я сделаю это! — решительно сказала Полина. — Не знаю почему, но я тебе верю, хотя если честно, то мне кажется, что все это — сон. Точнее не сон, а бред какой-то.
— Ущипни себя за руку, — посоветовал Алекс. — Или брызни на меня сидром. Нечистая сила не выносит грушевого сидра, потому что груша считалась у древних славян священным деревом…
Алекс нес чепуху, потому что сейчас нужно было разрядить атмосферу, переключиться из делового режима в развлекательный. Он уговорил Полину попробовать местные сырые шарики и заказал под них темного пива под названием «Анархия». Дальше говорили о разном несущественном, большей частью вспоминали студенческие годы. После поездки в Иркутск Алекс делал это легко, «на автопилоте».
Полина не подвела — сделала все, как договаривались и слегла с ангиной. Ангина — очень удобная болезнь, если не хочется отвечать на телефонные звонки. Зачем на них отвечать, если слова сказать не можешь?
У Павла Остаповичабыло обыкновение держать готовые к печати рукописи у себя на столе, на самом видном месте. Рукописи лежали там несколько дней и всем, кто заходил в кабинет, заведующий кафедрой небрежно сообщал:
— Вот, написал очередной «опус».
Собеседникам полагалось восхищаться и аплодировать (в переносном, разумеется, смысле). Самые отъявленные подхалимы вроде доцента Садоковой просили дать им новинку для ознакомления, мол, терпения у них нет ждать, пока статья или монография будут опубликованы. Такой вот сложился на кафедре церемониал. И весьма кстати, надо сказать, сложился.
Увидев на столе Павла Остаповича папку с надписью «Аритмии сердца», Алекс выразил восторг и желание ознакомиться с новым трудом дорогого начальника. Шеф отправил ему файл на рабочий почтовый адрес. На следующий день Алекс явился к шефу с утра пораньше, не спросив разрешения запер за собой дверь на ключ, и сказал в ответ на удивленно-вопрошающий начальственный взгляд: