Наконец Сорока засёк у китайцев рокаду, по которой обязательно кто-нибудь да пойдёт. Да и следы есть свежие, не более трёх часов назад кто-то проезжал, а потому я приказал подготовить засаду.
– Так, на этих сопках можно установить пулемёты, и куда они отсюда на хрен денутся?.. – энергично махнул комвзвода рукой. – Смотри, мы засядем вон там, место не совсем удобное для атаки, зато, когда вы «голову» зажмёте, «хвост» у нас в руках окажется. – И он, словно большой кот, облизнулся. – Сообразить они ничего не успеют…
– Ну вот, а вы боялись, что в бою не побываете, – обратился я к журналисту, когда наконец запрыгнул в нутро броневика. И, оставив балагур истый тон, поставил ему задачу: – Ваша цель – офицеры и наиболее ретивые солдаты с унтерами. Их уничтожаете в первую очередь. Стреляете по моей команде. Всё ясно?
– Да.
– Вот и отлично.
Хотя, на мой взгляд, хорошего было мало. Ещё минут двадцать – и придётся прогревать движки, а это может поставить на засаде крест: если случайный китаец услышит, то сможет убраться, не попавшись кавалеристам Сороки. Но другого выхода не было. Я теперь отлично понимал немцев под Москвой, классический цугцванг. Держать моторы постоянно работающими (изредка их глуша, как теперь) плохо, но если этого не делать, вся техника встаёт намертво. Чтобы её вновь запустить, столько сил и, главное, времени надо, что превращает мою бронегруппу в гирю для кавалеристов.
Мороз постепенно брал своё, проникая в шинели и сапоги. Когда до контрольного срока оставалось семь минут, дозорные подали сигнал о приближении противника. Спустя пять минут появилась колонна китайцев.
– Дистанция девятьсот, – раздался в наушниках голос Петровича.
– Огонь с трёхсот метров.
Тэк-с, а ведь это, похоже, наши старые знакомые. Вырвались из «котла» и топают к разъезду.
– Понял.
Уваров смотрел на приближающихся солдат противника со смешанным чувством. В одном строю шли рабочие и крестьяне. Точно такие же пролетарии, как их экипаж. Зачем они воюют с нами? Ответа на этот вопрос он не знал. Голос командира заставил отбросить посторонние мысли. На первый взгляд, их не больше полуроты. Может, удастся взять их в плен? Вряд ли они станут фанатично защищать власть изменника Чан Кайши. Но жестокость, с которой они расправлялись с попавшими в их руки советскими гражданами, потрясала.
– Дистанция четыреста, – услышал он в наушниках голос наводчика.
Хлынувший в кровь адреналин буквально смыл все посторонние мысли. И сейчас Роман наблюдал за подходящими солдатами противника, а не братьями по классу.