— Я думала, что он любит меня… и он действительно любил. Все было бы хорошо, но нам помешали. Отняли у меня Гарри.
— Кто?
Она неопределенно махнула рукой.
— Вильям. Мой брат. Он был моим опекуном после смерти родителей. Он сказал: “Нет. Никаких свадеб до двадцати одного. Тебе еще рано.” А мне было девятнадцать. И для любви совсем не рано. Если б вы видели Гарри, миссис Верлен. Он был так красив, умен, остроумен. Всегда смешил меня своими шутками. Он высокого аристократического происхождения, но беден, именно поэтому Вильям заявил, что мне еще рано. Вильям слишком большое значение придает деньгам. Думает, в мире нет ничего важнее. Знаете, он ведь и Нэйпира наказал деньгами. “Убирайся… ты изгнан. Не получишь ни крошки из моего имущества”. А теперь он пожелал иметь внука, и Нэйпир покорно прибежал на его зов. И приманкой опять послужили деньги!
— Но может быть и другая причина.
— Какая же еще, миссис Верлен?
— Желание угодить отцу, желание как-то исправить случившееся, забыть старую вражду.
— Вы слишком сентиментальны. По вашему виду этого никто не скажет, кроме меня, конечно. Вы кажетесь такой спокойной, уравновешенной. Но я вижу, что вы так же сентиментальны, как… Эдит.
— По-моему, сентиментальность никому не приносит вреда.
— Только если ею не пытаться заглушить истину. Это все равно, как лить патоку на пудинг с салом. Вы не ощутите ничего, кроме патоки.
— Вы начали рассказывать о Гарри.
— О, Гарри!.. У Гарри имелись долги. Голубой кровью ведь долгов не заплатишь, верно? Это можно сделать только деньгами. У меня деньги были. Может, Вильям не хотел, чтобы деньги уходили из семьи. Вы думаете, это явилось причиной? Но вы не можете знать точно, правда? Вильям сказал: “Подожди до двадцати одного”, — и не дал согласия. Два года ждать! Мы обручились. Устроили праздничный обед. Изабелла тоже присутствовала. Тогда они с Вильямом еще не были женаты. На том помосте, где сейчас стоит рояль, играл оркестр. Мы танцевали, Гарри и я, и он сказал: “Два года пройдут быстро, любимая”. Они, действительно, прошли быстро, но к концу этого срока я потеряла Гарри. Он встретил девушку, у которой денег оказалось больше, чем у меня, и которая могла заплатить его долги, не откладывая; наверное, нужда подгоняла. Красоты у нее было гораздо меньше, чем у меня, а денег — гораздо больше.
— Но тогда, возможно, все обернулось к лучшему.
— К лучшему? Что вы хотите этим сказать?
— Поскольку ему нужны были только ваши деньги, он мог оказаться не слишком хорошим мужем.
— Именно это мне и пытались тогда внушить, — она топнула ногой. — Неправда! Если бы я вышла за него, он бы любил меня больше. Гарри просто хотел немножко облегчить себе жизнь. Он был бы счастлив, если бы ему сразу разрешили жениться на мне. И у меня были бы свои дети… — Ее лицо сморщилось; она походила на ребенка, плачущего над сломанной игрушкой. — Так нет же, — вскричала она яростно, — мне помешали! Вильям помешал. Как он посмел! Знаете, что он сказал? “Он — охотник за приданым. Тебе лучше расстаться с ним.” И с таким надменно-добродетельным видом, будто он хороший, а Гарри — плохой. Он… о, я бы еще много могла рассказать…