Его палец вновь проник в разрез рубашки, на этот раз спустившись до второй пуговицы. Ансель покрутил ее, не торопясь отрывать. Я отчаянно потянулась к зеркалам. Не в этой комнате — да, это намного, намного тяжелее. Рано или поздно я справлюсь, но этот ублюдок прав: скорее поздно, чем рано. Где же Хаш? Почему он не вмешивается? Сегодня-то я была одета как обычно, так что и фляга с портвейном на поясе имелась. Правда, не сейчас. Трудно было сказать наверняка, но, по ощущениям, пояс с меня все-таки сняли.
— Лучше передумай, пока не поздно, — процедила я, выворачиваясь. — Ты очень сильно пожалеешь. Я слов на ветер не бросаю.
— Представь себе: я тоже! — гоготнул Ансель. — Видишь, хорошая моя, как у нас много общего? Не стоит тебе брыкаться. Что, если я окажусь лучше мальчишки Орвина? Он ведь действительно всего лишь мальчишка, однако, гляди ж ты, чем-то тебя привлек!
— Мальчишка станет мужчиной. Такая мразь, как ты, — никогда.
— А вот это ты зря. — Вторая пуговица полетела на пол следом за первой. — Ну вот, наконец-то. Если бы на тебе было нормальное женское платье, я бы сразу смог добраться до этой очаровательной ложбинки. — Его пальцы пробрались под одежду, между грудями, насколько это позволял корсет. Затем он склонился ко мне, оказавшись настолько близко, что меня замутило от неприятного дыхания. — Сегодня я буду учить тебя до глубокой ночи, — пообещал он, и я не знаю, чего в его интонациях было больше — предвкушения или агрессии.
— До глубокой ночи? — фыркнула я. — Да вы о себе хорошего мнения, ваше высочество!
— О, я все продумал, — заверил он. — Конечно, в первый раз все закончится быстро: я очень возбужден. Но дальше в ход вступит твой очаровательный ротик. И, поверь, я восстановлюсь быстро.
— Я тебе откушу твое хозяйство, Ансель, — совершенно серьезно пообещала я. — Знаешь, есть такие породы собак: если вцепятся намертво, челюсти уже не разомкнуть, даже отрубив животному голову. Со мной будет так же, учти.
— Я и это предусмотрел, — самодовольно заявил ублюдок. — Так что у меня есть… Ах да, ты не видишь, какая жалость! В общем, это что-то вроде специального кляпа. Он надежно оградит меня от твоих зубок. Так мы и будем чередовать. Чтобы ты как следует поняла, где твое место и для чего ты годишься.
Корсет пока оставался на месте, но гад все равно умудрился ущипнуть меня за грудь. Паника. Нельзя поддаваться панике. Иначе — пиши пропало. Только спокойствие, сосредоточенность и спокойствие позволят мне раньше или позже добраться до зеркал. Раньше или позже…
Раздался шум, топот сапог и скрежет выскальзывающей из ножен стали. Мужские руки наконец-то отцепились от моего тела.