Крестовская тихонько выскользнула из дома, ежась от ночного холода. Март по-прежнему был суровым, складывалось впечатление, что он недоволен людьми и наказывает их зимней свирепостью. И Зина отлично понимала его чувства: сама она, будь ее воля, сделала бы с людьми то же самое. Если бы могла.
Путь ее лежал по еще спящему городу к моргу. Ей было необходимо поговорить с Кобылянским. Она знала, что к шести утра он точно заступит на дежурство на сутки, а потому высиживать дома больше не могла.
Кобылянский, как она и ожидала, был уже на месте и встревожился, увидев ее.
— Что такое? Что случилось? Ты здорова? Извини, но очень плохо выглядишь. Уж очень ты бледная!
— Что не так? — Зина, переждав его вопросы, отвела глаза в сторону.
— Ну... Ты вся белая. И глаза нездорово блестят. Извини, я все же врач! Ты, что, не спала несколько ночей подряд?
— Да, я не спала несколько ночей подряд, — кивнула Зина. — Но это не имеет никакого значения.
— Что значит не имеет? Может, расскажешь, что происходит?! — Кобылянский не на шутку встревожился.
— Да так, столкнулась кое с чем, — отмахнулась от него Зина. — О таком лучше не знать. Тебе так точно. Слишком уж отвратительно. Сон уходит по-взрослому. Расскажу... как-нибудь потом... — она вздохнула и перевела тему разговора. — Что с твоим красноармейцем?
— Тишина, — вздохнул Кобылянский. — Больше никого и ничего. Как забрали тело и протокол вскрытия, так больше ни слуху ни духу. А зачем он тебе?
— Но у тебя осталась копия протокола вскрытия?
— Осталась, конечно. В архиве. У меня никто не потребовал ее сдать.
— Это хорошо. Можешь дать мне ее?
Зина никогда не была сторонницей разговоров вокруг да около. Она всегда спрашивала прямо.
— Да на здоровье! Мне она все равно ни к чему. Только... ты не боишься?
— Ни в коем случае! — усмехнулась она.
— Тогда идем.
В помещении морга произошли небольшие перемены. Теперь архив поместили в отдельную клетушку, где все папки были отсортированы по алфавиту и срокам давности. Сколько Крестовская помнила, такого порядка в документах не существовало никогда.
— Ничего ж себе! — она даже присвистнула. — Это что, чудо?
— А, никаких чудес, — засмеялся Кобылянский. — Это два студента постарались, которым я разрешил во время практики не присутствовать на вскрытиях. Хлипкие уж очень. Один в обморок сразу же упал, второй готовился. Ну, я им бумажки по практике и подмахнул, а в благодарность за это они привели в порядок наш архив.
— Хороши будущие врачи, — усмехнулась Зина, — не присутствовать на вскрытии — это уже слишком!
— Да ну их к черту! Главное, что папки отсортировали, — усмехнулся Кобылянский и тут же принялся рыться в архиве.