Змей Сварога (Лобусова) - страница 133

Очнулась Зина от холода. Она лежала на полу в комнате Гендрика, в которой по-прежнему горел яркий свет. Голова и лицо болели мучительно. Но несмотря на это, Крестовская все-таки нашла в себе силы встать.

Трупа на кровати не было. Исчез и матрас. Осталась просто голая кровать с продавленной металлической сеткой. На полу тоже ничего не было.

Сумка Зины валялась рядом. Она открыла ее — ничего не пропало, абсолютно ничего. В ней по-прежнему был и пистолет, и кошелек, и записная книжка — все оказалось на месте.

Машинально Зина достала и открыла пудреницу, посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась. Падая, она ударилась о ножку кровати, и теперь на ее лице всеми цветами радуги, прямо под правым глазом, переливался багрово-фиолетовый, вспухший синяк. Вся щека была расцарапана, кровь стекла на подбородок. Кроме того, на затылке Зина нащупала увесистую шишку. Это было место удара. Шишка была мягкой на ощупь, и болела просто невыносимо.

Наручные часики Зины показывали 10 часов вечера. Очевидно, она провела без сознания около 15 часов. В 10 вечера выходить в Шалашный переулок было смертельно опасно, даже с незаряженным пистолетом, и она решила в этом страшном месте дождаться утра.

Кое-как встала на ноги. Из комнаты виднелась еще одна дверь — в туалет, который Зина не успела осмотреть. Там был разбитый унитаз, раковина и шкафчик, в котором она обнаружила аптечку. В ней было все необходимое — перекись водорода, йод, пластырь, бинт, пирамидон.

Крестовская как могла обработала лицо и выпила три таблетки пирамидона. Голову чуть отпустило. Прошла к входной двери, заперла ее изнутри на засов. Обнаружив в шкафу толстое одеяло из верблюжьей шерсти, расстелила его на полу и решила переждать ночь. По всей видимости, ее не планировали убить, кто-то просто хотел забрать тело. А значит, второго нападения не будет. Еще раз рассудив, что находиться здесь безопаснее, чем в одиночку идти по ночному Шалашному переулку, Зина легла на одеяло. Голова снова вспыхнула болью. Не обращая внимания на боль, Крестовская попыталась взять себя в руки и закрыла глаза.

Сначала Зина не поняла, который сейчас час и где она находится, когда грохот, громовой звук разорвал, растревожил уже охватившую ее тишину и наполнил сонную душу леденящим кровь ужасом. Она лежала на одеяле и, укутавшись какой-то тряпкой, тоже найденной в шкафу, уже погрузилась в осклизлое марево сна, вязкого, как тина в камышах, запах которой все не мог выветрится отсюда.

Голова ее болела неимоверно, а лицо жгло огнем. Зине хотелось плакать. Лежа в этой дыре, на грязном одеяле, на полу, она чувствовала неимоверное одиночество, словно была одна во всем мире. А может, так оно и было на самом деле?