— Вы угадали, дядя Илия: благословил господь! — странным голосом откликнулся Нико.
— А мы собираемся восвояси, — продолжал Илия. — Как ни хороши бывают песенки, а у каждой конец есть. Так и праздник наш сегодня…
— О да, — с той же горечью ответил Нико. — Сегодняшний праздник запомнится мне навек…
— Нам тоже, дорогой хозяин, нам тоже!
15. ЦВЕТЫ РАСТУТ НА МОГИЛАХ
Катица едва дотащилась до дому. От отчаяния, от возмущения бросилась бы в воду — да, к счастью, нет под рукой воды. Порой и напиться-то не хватает, где уж топиться! Приплелась домой еле ноги волоча, хорошо, что никого не встретила. Забилась в свою каморку — и отдалась страданию.
Поначалу она не в состоянии была охватить умом все свое несчастье. Еще не было у нее времени размыслить, обдумать свое положение. Она тонула в прибое беды, беда захлестывала ее, уносила бешеным своим током, и одно только ясно чувствовала Катица: пропала! Все, что светило ей впереди — все надежды на новую жизнь, все, что давало ей силы, радость и упругость, — ушло: остались боль и отчаяние.
Забыла Катица о семье, о доме, обо всем мире. Ничто не интересует, не тешит ее. Раздавленная, лишенная всего, тупо смотрит она на этот мир и на все, что в нем происходит.
В первое воскресенье после памятного обеда заявился к нам оркестр из Святого Георгия. Захотелось господам музыкантам предпринять небольшую прогулку — и вот нежданно-негаданно осчастливили они наш городок, всегда падкий до развлечений. Играли на площади до поздней ночи, при свете уличных фонарей и окон окружающих домов. Было весело. Молодежь пустилась танцевать прямо тут же, на площади. Дети и старики столпились у стен.
Несмотря на такое событие, Катица с места не тронулась. Мать удивлялась, качала головой, наконец не вы-держала:
— Да сходи, доченька, повеселись, пока молодая!
Та только плечом двинула, злобно и презрительно скривила искусанные, пылающие губы и огрызнулась:
— Ну и пусть себе бесятся! Мне что за дело!
Мать ума не приложит: что с ней? Задумалась, озабоченная.
«Цепочку ей так и не купил. Кто бы поверил, что такой скаред? Кабы не из чего было! В церковь ее не провожает, к нам ни ногой… А она вон надулась — словечка из нее не вытянешь. Ох, не нравится мне это! Как-то неладно, прямо будто старая бочка расселась… — Морщит лоб Ера, а в голове ее пробегают непривычные мысли, сомнения, опасения. — Да что там! Повздорили, видать. Бывает и так, когда любовь молода. Пока-то еще в колею войдет… Помирятся — еще пуще любить будут. Пускай себе бранятся… Молодо — зелено!»
Такие соображения успокоили Еру, однако ненадолго. Она ждала перемены — и напрасно ждала. Девка мучится, молчит. Все больше по полям бродит, да в одиночестве. Возвращается обычно с заплаканными глазами. Нет, тут уж не шуточки! И Ера задумалась серьезно. По ночам стала подглядывать за дочерью. Часто слышала ее тяжкие, глубокие вздохи. Не раз находила ее подушку мокрой от слез.