«Да что же это, предвечный боже! — бьется над разгадкой Ера. — Мне бы только знать, в чем тут дело… А как узнаешь?»
Однажды, когда они остались в доме одни, мать начала издалека:
— Что с тобой, доченька? Все-то ты горюешь да в себе таишь, никому ни словечка… Что с тобой? Обидел кто?
Нежной материнской любовью светятся ее глаза; резкий голос принял глубокие, ласковые оттенки.
— Да уж что может быть хуже! — раздраженно и зло выкрикнула Катица — ласковые расспросы матери разбередили ей душу, и кажется девушке, что все виноваты в ее горе, все, даже мать. — Не видите, что случилось? Не оттоптал ведь ноги-то, бегаючи под Грабовик!
И сразу слезы брызнули, тяжелые вздохи рвутся из груди.
— И верно — как же это? — уже настойчивее продолжает расспрашивать Ера. — Ходил-ходил, и враз — будто отрезало. Случилось что между вами? Поссорились?
— Поссорились? — Катица печально покачала головой. — Нет, мама: это конец, разрыв…
Еру будто по голове стукнуло. Так и села, и только смотрит, смотрит, а в голове мелькают странные образы, обрывки мыслей, давних представлений, и все это перемешивается в непонятный клубок, клубок все вертится, нить навивается, развивается, и нет ей конца…
— Сердце его от меня отпало, — продолжает Катица, и будто каждое слово отрывает от себя, и остается после него болезненная, жгущаяся рана. — Совсем отвернулся — окончательно, навек… Другую нашел — расфуфыренную. Зорковича дочь…
Вот оно как! Ой, теперь Ера понимает. Великое несчастье обрушилось на нее и на дочь, захватило врасплох, когда она-то уже думала — достигла вершин всех надежд… Ох, понятно теперь горе и отчаяние Катицы! Ведь и ее, Еры, материнское сердце будто надвое разорвали, под ноги бросили, растоптали, раздавили… Беда страшная — ни дочка ее, ни сама Ера никогда от нее не оправятся. Нет тут утешения, и надеяться не на что — неизбывное горе, и боль, и безнадежность…
Но как, почему так случилось, господи боже?! Так любили, прямо помирали друг по дружке — и на́ тебе… Что за причина такому неслыханному обороту? Ера глубоко задумалась, рассудок ее уже оправился от шока, лихорадочно заработал, стал искать, доискиваться.
Ой, нет, не божий тут промысел, куда там! Вне путей господних действуют в мире таинственные, непостижимые силы. К примеру — видели в тучах покойную Тонцулю, когда градом все поля повыбило… Покойный Зорзе своими глазами разглядел — летела Тонцуля на помеле… И не только видел он — освященной пулей в тучи-то пальнул. И что же? Как промчалась гроза — нашли Тонцулю у дороги, и нога у нее прострелена… Вот какие бывают дела! А позапрошлый год тяжкий крест Джуна настиг: видно, наслал кто-то на него, все тело окинули язвы, и кожа слиняла, как у змеи. Котельщик Бартуль рвал этим летом траву на кладбище. Чем-то его обдуло — распух, как квашня, и кто знает, когда он в себя придет… Да, существуют тайные силы, и злые, и добрые, вмешиваются они в судьбу человека, а несчастный и ума не приложит: с чего это так получилось, господи, как и откуда?