Вечером, когда спала немного жара, когда солнце уже не так немилосердно слепит глаза, потянулась к палаткам и городская знать. Господа держатся поблизости от бургомистра. В их кучке выделяется огромная фигура городского врача; он шествует раскачивающейся походкой, словно ноги его передвигает некий автомат; проверяет пищевые продукты, прежде всего фрукты: доброкачественны ли, спелы ли. Дамы же сгрудились под хранительным крылышком шьоры Андрианы; будучи бездетной, она протежирует всем нашим барышням на выданье, которые, понятно, весьма эту протекцию ценят.
Предварительный осмотр обещал многое. По крайней мере, бургомистр изрек:
— Фьера будет in ordine[7]. Приготовьте, доктор, ваши иглы, нитки, пластыри…
— Что будет, то и будет, — отозвался тот. — Нас врасплох не застанешь.
И доктор поправил свои сверкающие очки — жест, привычный у него перед трудной работой.
— А где же музыка? — озабоченно осведомился бургомистр. — Почему ее не слышно?
— Оркестр не может подоспеть так рано, — ответил шьор Бальдо, третий асессор[8] городской управы и одновременно председатель комиссии по украшению города к празднику, а также вообще наш magister elegantiarum[9]; он провел рукой по белому своему жилету, одним движением поправил сюртучок, наброшенный, по причине жары, на плечи. — От Святого Ипполита плыть добрых два часа при попутном мистрале, а сегодня мистраля нет, придется им на веслах идти. Да и хорошо, что запаздывают — некого послать им навстречу. Тут и с торговцами-то дел выше головы.
— Бен[10], — согласился бургомистр, — только уж тогда встретьте музыкантов получше.
— Ну как же! — воскликнул шьор Бальдо. — Вина наготовили, а Дуе изжарит двух барашков.
— Отлично, — кивнул бургомистр. — Надо, чтоб нас потом не позорили в Святом Ипполите. Их ненасытность всем известна! Да что поделаешь? Без музыки и праздник не в праздник. Бедный люд день-деньской надрывается на работе, пускай же хоть во время фьеры повеселится на славу…
В подвале шьора Кузмы, освобожденном еще весной, резервисты и солдаты, отслужившие срок, устроили нечто вроде караулки или казармы. По углам поставили ружья всевозможнейших систем, и перед входом в подвал околачиваются наши вояки в матросской форме. Командиром у них шьор Динко, поручик запаса; он, правда, пехота, но ему подчиняются и гордые моряки. Офицер есть офицер, хотя бы и пехотный.
При виде членов городской управы и вообще знатных в городе людей воины наши вытянулись в струнку, взяли под козырек. Однако бургомистр со свитой направлялся вовсе не к ним, а к шьоре Доре, предоставившей свой «зал» молодежи для завтрашнего бала. Зал в Читаонице