— Как ты хорошо ешь, — позавидовала Тоня и надкусила пирог. Лицо ее было задумчиво, а движения казались несколько более медлительными, чем обычно.
«Соображает, как быть, если я навещу ее и сегодня, — по-своему истолковал ее задумчивость Соболев. — Помысли. А я поем… Вот и пойми их: ведешь себя как ни в чем не бывало — заинтересуются, проявишь активность — насторожатся».
— Ну, я пошла, — встала Тоня. — Спокойной ночи.
И неожиданно взъерошила его волосы. Видно было, что ей не хотелось расставаться, а что делась, она тоже не знала. Соболев покосился в сторону комнаты, где сидели старики. Слава богу, «Кинопанорама» подходит к концу. Ведущий уже прощается: «До следующей встречи на телевизионном экране». Юрий Алексеевич поискал рукой прислоненную к стене палку. Соболев отошел к форточке покурить. Щелкнуло — в соседней комнате выключили телевизор.
— Вчера дверь забыли закрыть, — сказала Анисья Деевна. — Не мешает мой храп-от?
— Ни в коем случае, — заверил ее Соболев. — По мне — так хоть из пушек пали…
— И ладнот-ко, — удовлетворилась Анисья Деевна и опять не закрыла дверь. «Конспираторша, — усмехнулся Соболев. — А сама захрапит, так хоть всех выноси из избы — не заметит».
Аккуратно уложив мундир на стул, он лег на свой диван. Хрипло, нутряно откашлялся Юрий Алексеевич. И так же, как вчера, вдохновенно захрапела Анисья Деевна. В тусклом проеме окна сновали тени порхающих снежных хлопьев.
Выждав, Соболев бесшумно встал и скользнул в комнату Тони. Свет в ней был уже погашен. Дверь отошла неслышно, как и вчера. Тут было светлее — от уличного фонаря за окном.
Тоня лежала на спине, положив руки под голову. При появлении Соболева руки ее непроизвольно схватили одеяло и подтянули его к подбородку.
— Ты? — ошеломленно, будто не веря своим глазам, спросила она. — Зачем?
Соболев нырнул под одеяло и наткнулся на ее локоть. Отведя его вверх и просунув в сгиб голову, он поцеловал Тоню. Губы ее дрожали. «Вот оно!» — радостно подумал он и тотчас же понял, что ошибся.
— Как… тебе… не стыдно? — потрясенно пробормотала она. — Так все хорошо было…
Он засуетился в последней, отчаянной попытке спасти положение.
— Убирайся прочь! — как и в прошлый раз, сказала она, да так сказала — решительно и властно, — что он, к великому своему удивлению, немедленно вскочил и, почему-то вспомнив о своем армейском начальнике, который умел и сказать, и взглянуть так, что любой тут же вытягивался в струнку, вышел из комнаты Тони и очутился на своем диване, почти не понимая, что же произошло. Несколько минут пролежал он совершенно безучастный к чему бы то ни было, с каким-то странным, пустым спокойствием в душе.