Насти в передней части библиотеки не было. Из-за шкафов и полок доносилось ее посвистывание. Обожала она насвистывать, выдавала иногда такие попурри на темы песен популярных советских и зарубежных кинофильмов — заслушаешься. Сегодня попурри показалось мне странным: веселая мелодия «Песенки про пять минут» из кинофильма «Карнавальная ночь» причудливо переплеталась с мрачноватой темой песни «Виновата ли я?..» из фильма «Тучи над Борском».
Я стал изучать заголовки книг, разложенных на столе как на прилавке. Попурри смолкло — стало быть, Настя увидела меня, — раздался стук каблуков: ближе, ближе… Я поднял голову и… обалдел. Каждый раз, встречаясь с Настей, я поражался ее карим, с диковатой раскосинкой глазам, жарко сверкавшим на чистом, одним уверенным махом очерченном лице. Но не это поразило меня сегодня, а то, что Настя приветливо, а не сурово и высокомерно, как обычно, смотрела на меня, по-хорошему улыбаясь.
— Как долго вас не было, — сказала она, не заметив моего смущения — быть может, потому, что смутилась сама.
Я забыл, что умею говорить по-русски — молчал как рыба.
— Да он же глядит в книгу, а видит фигу! — сострил Очередной Соискатель и сам же засмеялся первым, будто произвел на свет нечто безумно занятное.
— А вас не спрашивают! — отрезала Настя, слегка нахмурившись. — Если вам не надоел этот стул, помалкивайте.
Тщательно осмотрев книги, возвращаемые мною, Настя разрешила мне пройти к полкам. Такое доверие, как я давно заметил, она оказывала немногим. Изумленный ее приветливым обращением, я худо соображал. Наконец, немного поуспокоившись и на всякий случай решив быть начеку, я выбрал Диккенса — две книги «Посмертных Записок Пикквикского клуба» — и вернулся к столу.
— Вы совсем не читаете наших писателей, — продолжала ошеломлять меня Настя. — А почему-у?
Все еще подозрительно настороженный, я сообщил угрюмо, что да, мне не нравится наша литература. Классика, конечно, не в счет.
— За что же вы ее так? — полюбопытствовала Настя, имея в виду, конечно, современную, а не классическую литературу.
— Вранья много. Все придумано. Про колхозы, например. Жил я в колхозе — знаю. Я по названию могу определить, хорошая книга или худая.
— Плохая, — поправила меня Настя. — Например?
— «Солнце светит всем», «Заре навстречу», «Кавалер Золотой Звезды»…
— Ну-ну, — засмеялась Настя, сделавшись еще обаятельнее. — Как говорится — не лишено оснований… Скажите… если, конечно, не секрет, а сколько вам лет?
— Семнадцать, — ответил я. — Почти… А вам?
— Женщинам такие вопросы не задают, — слегка помрачнев, назидательно улыбнулась Настя, покосившись на Очередного Соискателя, явно обеспокоенного нашим задушевным разговором. — Мне, увы, больше. Мне уже девятнадцать.