— Он дал мне свой адрес, — соврал Шарп. — Сказал, что по возвращении я должен отчитаться перед ним лично.
— Чепуха, — отмахнулся Лависсер, но, похоже, не обиделся. — Полагаю, там имя агента в Копенгагене, к которому можно при необходимости обратиться за помощью. Добавлю, что мне эти ублюдки из Форин-офиса его не доверили. Разделяй и властвуй — такое у них правило. Не хотите поделиться?
— По-моему, я выбросил бумажку за борт.
Гвардеец рассмеялся:
— Только не говорите, что Крошка Пампс приказал держать имя в тайне! Приказал? Бедняжка Пампс, ему повсюду видятся заговоры. Что ж, не важно — главное, что один из нас знает это имя.
Он посмотрел вверх, на марсели. Полотнища громко хлопали, пока их не закрепили. Матросы спускались по вантам и ползали по рангоутам, разворачивая гроты. Такая знакомая картина. Капитан Сэмюелс, высокий и плотно сбитый мужчина, молча наблюдал за своими людьми.
— Долго нам туда идти? — спросил Шарп.
— Неделю? Десять дней? Иногда больше. Все зависит от Эола, бога ветров. Может, он будет на нашей стороне.
Шарп кивнул и повернулся к берегу, над которым висела туманная дымка от коптилен. Он вцепился в поручни, всей душой желая перенестись куда-нибудь, куда угодно, только бы подальше от моря.
Лависсер встал рядом:
— Вы несчастны, лейтенант.
Шарп нахмурился — ему не нравилась назойливость нового знакомого.
— Позвольте угадать. — Гвардеец поднял глаза, картинно наморщил лоб, потом снова посмотрел на Шарпа. — Причина, вероятно, в том, что вы познакомились с леди Грейс Хейл на борту корабля и с тех пор не выходили в море. — Увидев что-то в глазах лейтенанта, он предостерегающе поднял руку. — Мой дорогой Шарп, пожалуйста, не поймите меня неправильно. Я встречался с леди Грейс. Давно. Лет десять назад. Мне было, наверно, пятнадцать, но я уже тогда оценил ее красоту. Прекрасная женщина.
Шарп молча смотрел на франтоватого гвардейца.
— Да, красивая и умная, — негромко продолжал Лависсер, — но была замужем за скучнейшим стариком. Вы, Шарп, простите за прямоту, подарили ей счастье. Думайте лучше об этом. — Гвардеец помолчал, а когда стрелок не ответил, добавил: — Разве я не прав?
— После ее смерти мне свет не мил, — признался Шарп. — Ничего не могу с собой поделать. И да, вы правы, мы познакомились на корабле.
— А зачем вам что-то с собой делать? Мой дорогой Шарп… Могу я называть вас просто Ричардом? Спасибо. Мой дорогой Шарп, вы и должны быть в трауре. Она это заслужила. Чем сильнее чувство, тем глубже траур. Судьба поступила с вами жестоко. А все эти сплетни… Кому какое дело до вас и леди Грейс!