— Мне нечего ей сказать.
— Посмотрим, такой ли вы храбрец, как говорят, — не успокаивался Полман. — Под Ассайе вы не трусили, а теперь от одного только вида красотки вас бросает в дрожь?
Высокая и тонкая фигура леди Грейс, закутанная в плащ, маячила в темноте. Служанка ее светлости облокотилась о перила с другой стороны палубы. Шарпу хотелось обратиться к леди Грейс, но слова не шли с губ. Поэтому он упрямо стоял рядом с Полманом и глазел на паруса и едва видимые во тьме очертания кораблей конвоя. С бака послышалось пиликанье скрипки — матросы танцевали хорнпайп.
— Вас действительно произвели в офицеры из солдат? — раздался холодный голос, и внезапно Шарп увидел рядом с собой леди Грейс.
Прапорщик неосознанно пригладил волосы. Язык прилип к гортани, и Шарпу удалось выдавить только жалкое бормотание:
— Да, мэм… миледи.
Она была примерно одного с ним роста. Огромные глаза сияли во тьме — в обеденной зале он успел разглядеть их цвет. Зеленые.
— Должно быть, вам пришлось нелегко, — снова промолвила женщина сухо, словно затеяла разговор против воли.
— Да, мэм, — снова повторил Шарп, чувствуя себя болваном. Он был так напряжен, что в левой ноге задергалась мышца. Рот пересох, кислота подкатила к горлу, словно перед боем. — До того как это случилось, мэм, — выпалил Шарп, чтобы сказать хоть что-нибудь, — я ничего не желал так сильно, а после… после я обнаружил, что игра не стоила свеч.
На прекрасном лице не отразилось никаких чувств. Не замечая Полмана и Матильду, ее светлость уставилась в палубу, затем снова подняла глаза на Шарпа:
— И с кем было труднее — с бывшими товарищами или с офицерами?
— Одинаково, мэм, — отвечал Шарп. Ему показалось, что дым беспокоит женщину, и он выбросил сигару за борт. — Солдаты не считают тебя настоящим офицером, а прочие офицеры… ну, для них ты — старая дворняга, которую пустили понежиться на коврике у камина. Породистые псы таких не жалуют.
Она еле заметно улыбнулась.
— Вы должны рассказать мне, — уже более приветливо промолвила ее светлость, — о том, как спасли жизнь сэру Артуру. — Леди Грейс замолчала, и Шарп заметил, что ее левый глаз подергивается от нервного тика. — Сэр Артур — мой кузен, — продолжила леди Грейс, — хотя и весьма дальний. В семье никогда не верили, что из него выйдет что-нибудь стоящее.
Шарпу понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что ее светлость говорит о неприветливом и холодном сэре Артуре Уэлсли, который произвел его в офицеры.
— Он лучший генерал из всех, что я видел, мэм.
— Неужели лучший? — недоверчиво переспросила она.